Я так рад был увидеть эту фотографию! На ней абсолютно счастливый человек. Первое лето после службы, свобода, надежда, полная голова, полное сердце иллюзий и самых разнообразных надежд. Надежд на страну, на чудесное её будущее – и абсолютная уверенность в собственных силах.

11 апреля

Сегодня у меня был первый в этом году по-настоящему весенний денёк. То есть сегодня был первый день, когда я нынешней весной не видел снега, а, наоборот, наблюдал распустившиеся крокусы и другие признаки весны.

А всего несколько дней назад я извинялся перед зрителями в Нижнем Новгороде за то, что привёз им плохую погоду. В предыдущей записи я же говорил, что, если в Нижнем с моим приездом погода испортится, я готов взять вину на себя. Я прилетел в Нижний ночью, и через час пошёл снег. К утру снегопад превратился в стихийное бедствие, город замер в чудовищных пробках, а городские власти сообщили, что не могут вывести уборочную технику в полном объёме: средства, выделенные на уборку снега, закончились, потому что снегопадов уже быть просто не должно. Но приехал я, преследуемый всю весну и по всем регионам ненастьем, ветрами и снегами… То есть в Нижнем Новгороде мне не удалось уйти от погони.

Позавчера прибыл в Саранск, тут же пошёл дождь со снегом, а вчера утром вылет из Саранска был задержан на пять часов из-за сильнейшего тумана. Новенький самолёт канадского производства из Москвы в столицу Мордовии вообще не вылетел, и нас отправили на старом-престаром Ан-24, в котором мы уже после посадки на борт долго просидели в ожидании хоть какого-то ветерка и просвета. До Москвы долетели благополучно. В Москве был дождь. Рейс на Калининград также был задержан, но к закату я всё же вернулся домой.

Знаете, опоздание на самолёт – это всегда сильная встряска, адреналин и ощущение досады… В Нижний Новгород мы прилетели ночью, хотя должны были прилететь вечером. На этот вечер была намечена встреча с друзьями, которые давно ждали, а вместо этого…

Я выехал в аэропорт Шереметьево, Терминал D, загодя. Не люблю спешить, не люблю поглядывать на часы и волноваться. Не люблю бежать, вспотевший, по зданию аэропорта, заглядывать в расписание и искать нужную стойку. Терпеть не могу просить людей в очереди, чтобы они пропустили меня как опаздывающего… Я всего этого не люблю и стараюсь избегать и потому выезжаю всегда загодя, и в этот раз было так же.

Но на Ленинградском проспекте, который всегда забит разнообразным транспортом, в том числе и большим количеством грузовиков, нас стукнул сзади другой участник движения. Двигались мы во втором ряду. Движение и так-то было медленным, а тут, из-за нас, явно усложнилось. Поймать в данной ситуации машину было нереально. Мы стояли возле столкнувшихся автомобилей, два водителя и я, и ловили на себе ненавистные взгляды объезжающих нас людей: мол, как вы, дураки, чайники и козлы, смогли на ровном месте создать такую проблему для всех?!

Водитель, который вёз меня, умудрился найти своего коллегу, который был неподалёку, и минут через тридцать он меня подобрал. Надежда успеть ещё теплилась. Через деревни, по обочинам мы мчались в аэропорт. Надежда не умирала до последнего… Потом я бежал, просил людей в очереди меня пропустить, потом просил у другой очереди меня пропустить, потом мчался к дежурному смены…

Я опоздал на две минуты. Регистрацию закрыли две минуты назад, а до вылета было ещё тридцать восемь минут. Но довольный собой и своей должностью молодой мерзавец даже не стал со мной разговаривать. Он просто сказал, что регистрация закрыта, и стал демонстративно разговаривать о какой-то ерунде с подошедшим к нему сотрудником. На мои просьбы он и бровью не повёл, даже не выразил ни сожаления, ни сочувствия. Это же нормально: выразить сочувствие человеку, которому ты не можешь помочь. Нет! Он не хотел мне помогать! Ему было приятно мне нахамить и всячески меня проигнорировать.

Во всех аэропортах Европы, а также и в Домодедово есть стойки для опаздывающих пассажиров. В Шереметьево такой стойки нет… Но это не так важно. Всё, конечно, упирается в людей. Я в тот раз упёрся в этого мерзавца. 4 апреля около 18.30 дежурным по регистрации был молодой и холёный хам, которому, конечно, не место на такой работе. И вообще, наземные службы Шереметьево ужасно огорчают именно хамством, раздражённым и высокомерным отношением к пассажирам… И часто, очень часто можно нарваться на откровенную грубость. Я понимаю, у них непростая работа и среди них есть милые люди, но в целом Шереметьево – аэропорт, которого хочется избегать. При этом те, кто в «Аэрофлоте» работает в небе, то есть занимаются ещё более ответственной и сложной работой, вызывают у меня только симпатию и абсолютное уважение. А на земле…

Знаете, что обиднее всего?! Когда я после разговора с этим отвратительным дежурным поменял билет, заплатил положенный в таком случае штраф, не торопясь зарегистрировался на полночный рейс, так же не торопясь прошёл тщательный досмотр, зашёл в зал ожидания и даже успел заказать чашку кофе, в это время всё ещё звучали призывы к пассажирам рейса, в котором мне отказали, пройти в самолёт. И продолжали звучать даже тогда, когда я допил свой кофе… Прилетел я в Нижний, когда мои друзья уже спали, а через некоторое время город стало заваливать снегом…