– Скорее скалолазанием. Знаете, один собирает марки, другой – монеты, третий – фантики от конфет, а я, чуть что, стразу тащусь в горы или куда в другое место, где все просто кишит приключениями. Хобби у меня такое, тут уж ничего не поделаешь, – ухмыльнулась и красноречиво развела руками, вспомнив свое ночное приключение.

– По-ня-тно, – протяжно ответил он, и было совсем непонятно, какой смысл капитан вкладывал в это слово. – Значит, Варвара Афанасьева – автор популярных и известных романов. Вы и в нашей глуши? Это, по меньшей мере, странно. Что же привело вас сюда? По-моему, модные курорты и шумные светские тусовки в окружении бесчисленных поклонников, более подходящее место для таких известных людей.

– Я, знаете ли, тишину люблю, – высокомерная улыбка тронула ее губы. – Но не стану скрывать, приятно, когда тебя узнают. Только, ради Бога, не говорите, что вы запоем читаете мои книги. Хорошо?

Он неожиданно запрокинул голову и заливисто рассмеялся. Кто бы подумал, что этот суровый представитель закона может быть совершенно нормальным человеком?

– Мне читать некогда. В этом вы правы, но жена действительно запоем читает ваши книжки. Надеюсь, вы не откажетесь передать для нее автограф? Буду чрезмерно вам благодарен.

Варвара ничего не ответила и вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась с книгой в руках и быстро что-то написала на титуле. Затем отдала ее капитану.

– «Коварные сюрпризы», – прочитал он вслух и задумался. – Интригующе.

– Возможно, спорить не буду. Это последняя книга, она еще не поступила в продажу. Так сказать, совсем тепленькая. Да вы садитесь. Хотите кофе, господин капитан Ермаков?

– Вот от чего не откажусь, так это от горячего кофе, – он снял фуражку и пригладил рукой белесые волосы. – Не знаю, когда домой сегодня попаду? Покой нам только снится, а сны мы видим лишь в мечтах, – он засмеялся своей шутке. – А что вы меня все «капитаном» обзываете? Я Анатолий, вернее, Анатолий Всеволодович. Вообще-то не люблю фамильярности, но и официально сейчас ни к чему. Не каждый день пьем кофе с писательницами. А за раннее вторжение простите. Накладочка вышла. Сами понимаете – служба, – суровое лицо его озарила скупая улыбка.

Варвара промолчала, достала из сумки баночку растворимого кофе и сливки в небольшом пакетике.

– Вообще-то я тут в гостях и еще не совсем освоилась, так что, извините, настоящий кофе сварить не могу. Придется нам довольствоваться походным вариантом. Она поставила банку растворимого кофе на стол.

– Я не привередливый. Кофе – он и в Африке кофе, – засмеялся капитан. – Не-не, мне черный и без сахара, – предупредил, заметив в ее руках сливки. – С раннего утра сегодня, как гончий пес или беговая лошадь в тугой упряжке. Не знаешь, кого и напоминаешь себе при этой жизни, – он снова невесело засмеялся своей шутке.

Она вежливо улыбнулась в ответ, совершенно не разделяя его веселье. Присела на краешек соседнего стула и принялась терпеливо ждать.

Влажная футболка прилипла к плечам, и в мокрых шортах тоже было не совсем уютно. Очень хотелось переодеться и в спокойной обстановке закончить некоторые детали утреннего туалета. Капитан же, похоже, нисколько не разделял ее мокрый дискомфорт. Расслабившись, развалился на стуле в ожидании обещанного кофе и внимательно следил за ее рукой. И лишь на четвертой ложке согласно кивнул. По кухне распространился горьковато-терпкий запах, окончательно покоривший незваного гостя. Ермаков медленно отпивал обжигающий напиток из большой чашки, наслаждаясь каждым глотком.

– Может еще? – спросила Варвара, отметив про себя, что он с сожалением заглянул в пустую чашку.

– Спасибо, будет перебор, – лицо его порозовело и приняло вполне благодушный вид.

«Много ли человеку нужно для счастья?» – подумала, наблюдая за ним, но сказала совсем другое:

– Знаете, Анатолий Всеволодович, ни за что не поверю, что вы здесь лишь за тем, чтобы выпить со мной утренний кофе. Скорее всего, вас привело ко мне какое-то дело.

Глаза капитана потемнели, и он мгновенно преобразился. Перед ней сидел уже другой человек, и взгляд его был испытывающим, вернее, пронизывающим насквозь, от этого становилось не по себе. Похоже, он профессионально умел держать нужную паузу, давая возможность собеседнику сразу же и честно рассказать обо всем, не дожидаясь вопросов. В данный момент этот прием не сработал. Ермаков разочарованно повел плечами и быстро изменил тактику.

– Значит, говорите «дело»? Да-да, вы правильно его назвали. Именно дело и оно состоит в следующем, – начал он таким тоном, будто находился на служебном совещании перед аудиторией сослуживцев и единомышленников. – Ситуация у нас, выходит, в районе очень неприятная. Ночью произошло очередное убийство. Другими словами, еще одна насильственная смерть. Замечу, что за последнее время это стало какой-то необъяснимой и пугающей закономерностью. И знаете, что интересно? Прослеживается определенная цикличность. Убивают одного за другим, как по заранее составленному списку. Убил, поставил птичку и переходит к следующему. Вот так, – он замолчал и внимательно посмотрел ей в лицо.

– «Пугающая закономерность…» – поймала его на слове Варвара и в задумчивости потерла виски. – А вы не пробовали задать себе вопрос: кого именно так пугает чья-то насильственная смерть? Наверное, должно быть этому факту какое-то объяснение? Простите, это я рассуждаю, – поспешила ответить на его еще не прозвучавший вопрос. – А, может, в вашем районе объявился обыкновенный маньяк? Предположим, это человек с нарушенной с детства психикой. С каждым новым убийством он пытается самоутвердиться или доказать окружающим, что с ним необходимо считаться. Отсюда и цикличность.