В центре всей этой шокирующей феерии находился мальчик лет двенадцати с красной кастрюлей на голове.

Он сидел на плавно крутящемся стуле и осматривал людей, пришедших к нему в поисках спасения своих душ. Сейчас он был повернут к Жене спиной, и она чувствовала, как щупальца его интуиции обволакивают ее хрупкое тело ещё до того, как увидели глаза. Когда мальчик повернулся к Жене лицом, она с удивлением для себя обнаружила, что глаз у мальчика не было, вместо них на Женю смотрели криво вставленные куски стекла от разбитой пивной бутылки. Осколки уже давно вросли в кожу, поэтому стали собственной частью тела этого создания.

[Halls of Illusions

Команда: известить Центральный Процессор

Error

Операция прервана]

Мальчик, повернувшись лицом к Жене, встал, и хор сразу же замер. Было ощущение, что все присутствующие с этого момента перестали дышать.

Медленным ровным шагом мальчик подошел к Жене, которая неподвижно стояла, сложив руки на уровне груди.

«Их тар ту тя, ваояжака»… — передал мысленно мальчик Жене. Получив сигнал, девушка почувствовала боль в голове и, моргнув глазами, ответила вслух:

— Я приветствую тебя и храм твой, всевидавший пророк… — Затем боль в голове усилилась, и Женя была вынуждена присесть на гладкий пол. Из ее носа пошла кровь, которую она пыталась ладошкой прикрыть, чтобы не запачкать одежду…

— Ты пришла спастись, сестра? — спросил серьезно мальчик, нагнувшись над страдающей Евгенией. Не дождавшись ответа, он продолжил говорить: — Тогда приди же к нам… Сюда!

Внезапно вся боль превратилась в радость, и Женя увидела, как мальчик, проводя ладонью по воздуху, указывает на замерших людей.

— Как зовут тебя, пророк? — спросила Женя, убрав испачканную руку в сторону.

— Меня зовут Святой Початок, — ответил мальчик и шагом пошел к своему креслу. Женя встала и молча пошла вслед за ним. Хор продолжал молчать, а мальчик, сев на кресло, уставился на новопосвященную. Женя в свою очередь видела свое искаженное отражение в кусках битого стекла, вправленных в глазницы мальчишки.

— Что ты творишь здесь и сейчас? Ты посвятишь меня иль нет? — Женя ближе подошла к мальчику и погладила его по красной кастрюле, что была на нем вместо головного убора. Он приподнял голову и заговорил:

— Я время останавливать горазд. Взгляни на них: они как свет… — он указал вновь рукой на своих прихожан.

— С чего же свет ты вспоминаешь? — спросила Женя, пытаясь сквозь маски из тюля разглядеть хотя бы одно лицо.

— С того, что он не убиваем… — Ответил мальчик. И в самом деле: Женя огляделось вокруг и все ей здесь показалось незыблемым и вечным. Люди, сидевшие поодаль, существовали в пределах времени, которое мальчик умел останавливать и, наверное, поворачивать вспять. Однако сам Початок и Женя были неподвластны времени, поэтому могли сейчас разговаривать, глядя на остановленный мир.

— Понятно мне, Святой Початок, что ты не Бог, но ты пророк, чего же хочешь ты сейчас? Кого спасти? Быть может, нас? — Женя подошла к одному из замерших людей в черных балахонах и приподняла кусок тюля. Как только она это сделала — в лицо ей дунул сильный ветер, не пойми, откуда взявшийся, а под куском тюля оказалась вареная кукуруза. После этого одежда упала, словно под ней никогда ничего не было. С темной тканью балахона контрастировала лежащая на нем желтая кукуруза.

— Вот видишь, дочь моя Евгения, душа его нашла спасенье. Он, в черном платье облаченный и суицидом омертвленный, покинул мир этот порочный, а те, кто в черном, будут, впрочем, творить, творить и созидать, поэтому ты можешь стать… — Женя не дала досказать фразу, которую начал Святой Початок.

— Прости пророк, но я не с вами, и вообще мне нужно идти… — произнесла Женя, перебивая мальчика. Он в этот момент нахмурился, и Женя вновь почувствовала головную боль, но гораздо более сильную. Такую боль, что было трудно устоять на ногах.

Мальчик встал над ней и мысленно ей передал:

«Их вер тон. Идухо»

«Мой выход там. Я ухожу», — повторила про себя Женя, и в эту самую секунду хор запел, пронзив уши девушки мучительной болью, сопутствующей любому перемещению во времени, пускай даже на несколько минут, в которых она задержалась. Женя заметила, что прямо над ней на стене красовалась нарисованная пятигранная звезда, взятая в круг, в центре которого был помещен портрет Никиты Сергеевича Хрущева в молодости, с венком из черных листьев на голове.

«Амн нежн стрехт. Одхи и инриси АМН иго».

Один из людей, облаченных в черное, встал и пошел к двери, ведущей, скорее всего, к какому-то из выходов. Видимо, он пошел за крестом, о котором ему поведал только что Святой Початок. Из перехваченного Женей предложения, все так и было. Она перевернулась на живот и, оставляя кровавые следы на белом покрытии пола, поползла к двери, которая находилась прямо напротив нее. По соседству же находилась дверь — через нее вышел человек, которому Святой Початок приказал похитить крест.