— А разве и так не ясно, что уж может быть проще? Засуну в него свою мать и пущу с этого холма в надежде, что кто-то ее поймает, прежде чем она свалится с пристани в море.

Оставив обескураженную соседку ахать по поводу услышанного, Джудит выгрузила из багажника коробки и пакеты со всякой всячиной, приобретенной в супермаркете. И, сложив все в инвалидное кресло, направилась к дому.

Сын встретил ее в дверях.

— Тебе незачем было спешить, мама, — сказал он. — Нам с бабушкой было хорошо вдвоем. Я ведь тебе сказал это по телефону.

— Да-да, конечно, дорогой... вы не скучали?

— Нет, нам было здорово. Мы играли в шахматы, а потом бабушка рассказывала о том, как ты была маленькой.

Представляю, чего наслушался бедный ребенок! — подумала Джудит.

— Я рада, что все в порядке, — торопливо произнесла она. — А теперь позволь мне, дорогой, подняться наверх и сказать бабушке, что я здесь.

— Мама, она сейчас спит. Потому-то я и спустился вниз. Хотел помыть посуду и сделать тебе приятное, но ты пришла раньше, — сказал мальчик немного расстроенно, а потом, тут же лукаво улыбнувшись, добавил: — А знаешь что?

Джудит с умилением наблюдала за тем, как Томас, сгорая от радости и нетерпения, пытается чем-то поделиться с ней. Какой все же у меня славный ребенок, подумала она, глядя на его сияющую улыбку и красивые хитрые глаза. А могла ли я в своем детстве, живя здесь, так же безмятежно радоваться?

— Что, мой дорогой?

— Когда я вырасту, то стану врачом и буду лечить больных людей. Бабушка сказала, что у меня чуткое сердце.

Что ж, очевидно, призвание к медицине сын унаследовал от Роберта.

Джудит слегка потрепала его по шелковистым волосам.

— Ты у меня молодец, — нежно сказала она. — Очень и очень добрый человек. И сам это уже давным-давно знаешь.

День медленно угасал, когда Маргарет проснулась. Дочь переодела ее и налила чай. Они немного поговорили.

— Нет-нет, Джудит, ты не могла так сказать! — воскликнула пожилая женщина, задыхаясь от кашля и смеха после того, как услышала о встрече с Жюли.

— Поверь, мама, именно так все и было. Этой сплетнице не терпелось приписать мою очередную выходку к обширному списку прошлых зловещих проступков и глупых промахов. Ты ведь не хотела, чтобы я ее разочаровывала?

— Боюсь, что она завтра же соберет толпу, чтобы тебя линчевать.

— Или сжечь на площади. Мам, у тебя слишком хриплый кашель. Тебе не надо смеяться.

— О нет! Правду говорят: смех — лучший лекарь. — Ее глаза сияли. Джудит еще вчера не смогла бы поверить, что такое может быть, что ее изнуренная болезнью мать станет настолько живой и жизнерадостной. Та даже приподнялась на кровати и кивнула в сторону инвалидного кресла. — Ну что, ты принесла эту штуковину для интерьера, или ею можно попользоваться?

— Ступеньки слишком опасны для тебя, мама. Ты веришь мне?

Маргарет немного помрачнела.

— Клянусь жизнью, дорогая, я чувствую, что мои дела идут на лад. Ведь ты здесь не для того, чтобы доказать соседям, какая ты хорошая девочка и как заботливо относишься к той, которая вообще не заслужила право называться матерью.

— Прошу тебя, забудь. Это все в прошлом.

Джудит просунула руку под плечо своей матери и нежно обняла, прежде чем приподнять ее и подтащить к краю кровати.

— А теперь, мама, самое главное: соберись и попытайся встать на ноги.

Эти эксперименты по освобождению от кроватного плена не должны были причинить вреда Маргарет. Она весила немного, да и Томас был на подмоге. Поэтому Джудит не ожидала каких-либо осложнений. Но тихий стон матери и ее бледное лицо показали, что короткий путь от постели до инвалидного кресла дорого ей обошелся.

— Дай отдышаться, и ты увидишь, как я обгоню тебя на склоне холма. — Она с трудом улыбнулась.

Но Джудит так не думала. На нее вдруг напал страх, что ее необдуманные действия ухудшили состояние Маргарет. И, прежде чем пойти готовить на ужин рыбу, она решила позвонить в больницу. Хотя время было позднее и часы приема уже закончились, на другом конце провода ей ответили, что передадут ее сообщение доктору.

Через час еда была готова, и Джудит подняла из кухни наверх, в спальню матери, ломтики лосося, французский хлеб и салат. Роберт не звонил. А Маргарет тем временем становилось все хуже и хуже, хотя она в этом не признавалась. Ее лицо сильно побледнело, губы стали понемногу синеть. Роберт не объявился ни в семь, ни в восемь часов. Тогда Джудит проглотила свою спесь и, быстро спустившись, позвонила в дверь соседнего дома.

— Я знала, что ты не справишься без меня, — протянула самодовольным голосом Жюли. — Не стой теперь, как ягненок перед волком. Пойдем скорей к твоей матери, пока она не окочурилась.