14 декабря 1948 г., вскоре после окончания вторых американских штабных игр в Европе («Станнер», примерно с таким же печальным для американцев результатом), НЛО-разведчик был замечен и над Средней Азией. А 16 мая 1949 г. тот же злополучный летчик Апраксин встретил НЛО над г. Вольском Саратовской области. В целом прошлогодняя история повторилась, только на этот раз последствия для советского пилота были еще опаснее, и в итоге он два с половиной месяца пролежал в госпитале (там же. С. 36–37)…

И вот теперь, в январе 1950 г., новый полет, на сей раз над Семипалатинском. А между тем разрабатывались новые виды супероружия: так, 16 марта был проведен первый надводный полет новой подводной летающей тарелки FS-2 со скоростью 14 500 км/час в воздухе и 190–200 узлов (350–370 км/час) в воде. Три месяца спустя, 21 июня, надводное испытание «Летучей акулы» было дополнено подводным. Но мало того, советской разведке было известно, что еще за полтора года до того, в январе 1949 г., «там» (в США и/или в Амазонии-Новошвабии) начата разработка еще более скоростного подводного НЛО FS-3. Его скорость в воздухе была поменьше – «всего» 10 200 км/час (и то многовато, как мы далее увидим, для подводного НЛО), зато под водой новый летательный аппарат мог развивать скорость до 375 узлов (почти 700 км/час).

А в дневниках Берия, после записи от 26 февраля 1950 г. о том, что начаты работы по водородной бомбе, появляется лакуна на шесть недель, до 8 апреля ( Берия Л.П. С атомной бомбой… С. 109–110).

До сих пор я старался опираться только на факты. С этого момента мне придется что-то додумывать, опираясь на то, что мы знаем о последствиях принимавшихся решений.

Итак, 2 апреля 1950 г., в воскресенье, на даче у Г.М. Маленкова собрались он, Берия и Булганин. Маленков совсем недавно, выступая на собрании по случаю 32-й годовщины прихода коммунистов к власти 7 ноября 1949 г., сделал заявление, в котором сказал буквально, что это не нам, а «империалистам» надо бояться грядущей войны ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 343–344). Это выступление стало одной из причин, усиливших в мире страх перед сталинским СССР и стремление к противодействию ему. Удивительно ли, что, в частности, количество зафиксированных НЛО над США после некоторого затишья летом – осенью 1949 г. в первом квартале 1949 г. снова выросло до 49 ( Мензел Д . О летающих тарелках. С. 72)?

Но именно этот факт и заставил Маленкова, который в годы Второй мировой войны немало сделал для руководства победоносными боевыми действиями, на самом деле думать, что именно нам придется опасаться надвигающейся войны. Вероятно, примерно так же думал и Н.А. Булганин, только что (с 1947 по 1949 г.) занимавший пост министра обороны СССР. «Испугался и бросился в союз с Берия и Маленковым и снятый в марте 1949 г. с поста министра обороны Н.А. Булганин», – резюмирует А. Авторханов (Загадка смерти Сталина. С. 55).

Вновь обострялась тем временем и германская проблема. Немного погодя, 5 мая 1950 г., Берия пишет в своем дневнике (после каковой записи следует почти двухмесячная лакуна до 30 июня): «Пик (лидер тогдашней ГДР Вильгельм Пик . – В. К. ) давит, надо строить социализм. Приходится сдерживать. Помогать им так, как Америка западной зоне (вообще-то с 20 сентября 1949 г. на территории Западной Германии уже существовала ФРГ . – В. К. ) помогает, мы не сможем. Значит, немцы будут туда бежать… А чем удержать? Танки в мирное время забор плохой. И отказаться от Германии нельзя, и решить в нашу пользу мы не можем» ( Берия Л.П. С атомной бомбой… С. 111).

Итак, Лаврентий Павлович подтверждает азбучную истину: от социализма (мы еще скажем – от какого социализма) люди бегут. Например, печально известный Николай Стариков в своем последнем творении «Сталин. Вспоминаем вместе» (в том самом, в эпиграфе к которому он чохом записывает всех критиков «Вождя и Учителя» в «мрази и негодяи») приводит известный анекдот (именно так – в разделе «Юмор») о том, как Сталин не пустил певца Ивана Семеновича Козловского в отпуск за границу, испугавшись, что тот сбежит. Если в отношении такого человека (которому совсем неплохо жилось в СССР) были подобные опасения, то, независимо от их обоснованности в данном конкретном случае, они о многом говорят.

Как писал в своем знаменитом «Открытом письме Сталину» Ф. Раскольников (цитата не дословная): «Вы объявили химиков Ипатьева и Чичибабина «невозвращенцами», думая их опозорить, но опозорили себя, сообщив всему миру, что лучшие ученые бегут из вашего «рая». Отметим, впрочем, что, пока рулили раскольниковы, т. е. в 1920-х гг., ситуация была не лучше. Так или иначе, приходилось держать страну за «железным занавесом», чтобы люди, во-первых, не разбегались, а во-вторых, и это куда важнее, не видели жизнь «за бугром». Но в-третьих, и это главное – надо было стремиться к тому, чтобы некуда было разбегаться и не на кого было смотреть как на нежелательный пример для подражания. Проще говоря, бороться за «победу коммунизма в мировом масштабе».

Поэтому разговор на маленковской даче теперь вертелся вокруг того, что Сталин явно что-то затевает, причем «что-то» явно военного характера, и это может плохо кончиться. Плохо для всего мира. К тому времени для советской разведки, к которой Берия всегда имел отношение, ибо, как известно, «бывших чекистов не бывает», уже было очевидно, что идут тайные разработки альтернативного супероружия, однако при этом разработчики связаны с США договором, предусматривающим сотрудничество только в случае советского (или чьего-то еще) нападения на США и/или их союзников. И что это обещает? Да ничего хорошего! Сначала страшный советский удар, который, судя по уже идущим приготовлениям, способен привести к апокалиптическим последствиям. Потом – ответный удар союзников, еще более страшный… Неминуемый разгром СССР… И чем это все кончится, в том числе и для нас лично, высокопоставленных сотрудников этого режима?