По другой версии, один из врачей (доверенных людей Берия) вколол Сталину нечто, вызвавшее инсульт. Как бы то ни было, Сталина хватил удар. Интересно, что еще 1 марта «Правда» вовсю пишет о «врачах-вредителях», но уже со 2 марта всякое упоминание о них исчезает со страниц газет. Но это и понятно: номер от 1 марта еще писался по реалиям от 28 февраля, до ночного переворота и при живом Сталине, а номер от 2 марта – по реалиям от 1-го, когда Сталин уже умирал.

Итак, резюмирует Авторханов, в решающий момент у Сталина не осталось рядом никого: ни «старой гвардии» (Молотова, Ворошилова и т. д.), которых он сам же первыми предназначил к уничтожению и отлучил от себя (но Молотов, как мы видели, и сам себя подставил своей интригой с утечкой информации из МИДа . – В. К. ), ни верного Поскребышева, ни преданного Власика (тоже арестованного в декабре 1952 г. – В. К. ), ни личного врача Виноградова… (Там же. С. 118.)

Смерть Сталина (по официальной версии, наступившая 5 марта 1953 г. в 21:50 по московскому времени) ознаменовала окончательный отказ от конфронтации и курса на войну. До тех пор, несмотря на неудачу с операцией «Путятин», курс на подготовку новой войны продолжался, хотя пик напряженности и был пройден.

Об этом говорят, например, записи в дневнике Берия от 10 февраля 1953 г.: «В Израиле взорвали бомбу перед посольством. Коба без разговоров разорвал дипломатические отношения… Коба настроен решительно. Говорит, если они пойдут на войну (обычный советский эвфемизм: «если нам навяжут войну…» И в Финляндии, и в Корее, и в других местах, конечно, начали «они»; но если «они» готовили нападение, то зачем настораживать перед тем СССР, бросая бомбы в посольство? . – В. К. ), нам будет плохо, и Америке тоже. Но Англию мы просто прихлопнем» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем»! С. 197).

Теперь с курсом на конфронтацию постепенно кончали. Перечислим вкратце мирные шаги СССР только в период «ста дней Берия».

14 марта 1953 г. К. Закорецкий называет днем, когда «началось мирное (точнее, «послевоенное») время», то есть имело место полное прекращение подготовки к мировой войне. Именно в тот день началась сессия Верховного Совета СССР, по решению которой на другой день произошло окончательное упразднение Военно-морского министерства и Генерального Штаба военно-морских сил. Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР перешел на работу в режиме мирного времени.

Попутно началось и объединение раздвоившихся ранее флотов: 23 апреля имеет место упразднение должности Главнокомандующего на Дальнем Востоке и восстановление единого Тихоокеанского флота (единство прочих флотов восстановлено уже после ареста Берия, но начало-то процессу положил он!)

30 мая СССР отказался от претензий к Турции на исключительные права в Черноморских проливах, каковые претензии, как мы помним, он предъявлял с 1945, а по некоторым аспектам – с 1936 г.

Снижается количество военных округов в Советском Союзе. Помимо всего прочего, май 1953 г. ознаменовался упразднением Восточно-Сибирского военного округа. С тех пор и до нашего времени существует единый Сибирский военный округ. Этот шаг, помимо всего прочего, можно связать и с уменьшением военной напряженности в Восточной Азии. Проще говоря, с окончательным отказом от ударов по Дальнему Востоку в рамках очередной «операции Путятин».

6 июня происходит восстановление дипломатических отношений между СССР и Югославией ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 521–522).

Дипломатические отношения с Израилем были восстановлены, правда, несколько позже, уже после ареста Берия, 6–15 июля 1953 г. (СССР. Энциклопедический справочник. М., 1982. С. 170). Кстати, почему, интересно, Сергей Кремлев не интерпретирует этот факт как подтверждение того, что Берия нормализовать отношения с еврейским государством не собирался?

Но еще гораздо важнее были внутренние преобразования, связанные с прекращением подготовки к войне. Выше я уже перечислил преобразования «ста дней Берия», отчасти намеченные, отчасти уже начавшие осуществляться, теперь добавлю еще некоторые, более прямо связанные с военными проблемами.

Уже март 1953 г. ознаменован упразднением Совета по делам колхозов, созданного как раз для подготовки к войне.

4 апреля было прекращено «дело врачей». Этот шаг на первый взгляд к военным проблемам никакого отношения не имеет, однако с учетом завязанности этого дела также и на «еврейский вопрос» (и с учетом того, какие страсти бушевали в мире в начале 1953 г. в связи с явным намерением Сталина этот вопрос «окончательно решить) – имеет, и немалое!

Сергей Кремлев полагает, что реабилитация врачей в апреле 1953 г., которую приписывают Берия, на самом деле была «продавлена» Хрущевым, который «вынудил» Лаврентия Павловича поставить свою подпись на деле реабилитации. Зачем? Да затем, чтобы авторитетом Берия прикрыть тот факт, что врачи были «тягчайшими преступниками» и получили-де по заслугам ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 178). Чуть ниже еще круче: «Берия уже знал, что Сталин был убит, отравлен. Кто мог гарантировать, что та же судьба не постигнет Берия, если он не «прислушается» к словам того же Хрущева?» В итоге, таким образом, Хрущев, по Кремлеву, заставил Берия реабилитировать врачей сразу после смерти «вождя народов», причем заставил для того, чтобы реабилитация «этих мерзавцев и заговорщиков» опиралась на авторитет Берия (там же. С. 215), хотя чуть выше сам же Кремлев признает, что Берия после смерти Сталина едва ли мог считать себя даже первым среди равных (там же. С. 208). И в подтверждение этих слов цитирует его запись в дневнике от 21 декабря 1951 г.: «Пока меня знают все же мало. Больше Вячеслава (Молотова. – В. К. ) и Лазаря (Кагановича. – В. К. ). Даже Мыкыту (Хрущева. – В. К. ) знают больше» (там же. С. 144). И чего же тогда «Мыкыте» опираться на авторитет Берия?

Уточним: Берия, конечно, имел куда больше реальной власти, чем Хрущев, но при этом в народе его действительно знали меньше. Что поделать, специфика чекистской (и вообще спецслужбистской – во всех странах) работы. Боец невидимого фронта, понимаешь!

А в другом месте Кремлев просто врет. «Запись в дневнике Берии от 1 апреля 1953 г. подтверждает, что реабилитационная инициатива в «деле врачей» исходила не от Берии, а от самого Хрущева». Что же, процитируем запись Берия от указанной даты: «Официально направил записку Георгию (Маленкову. – В. К. ) по врачам… Специально поставил дату 1 апреля. Говорят, это день дурака. Пусть радуются». Не совсем ясно, кто тут, по Берия, «дураки», но Хрущев даже не упоминается! Ну, а что касается уже упоминавшегося «письма из бункера» от 1 июля 1953 г., где уже арестованный Лаврентий Павлович упоминает, что реабилитация врачей прошла «по совету т. Хрущева» (там же. С. 213–215), то, во-первых, Берия мог и подольститься к Никите Сергеевичу для облегчения своей участи (жить-то хочется), во-вторых, весной 1953 г. Хрущев отнюдь не был такой фигурой, чей совет на самом деле являлся обязательным руководством к действию (по крайней мере, для Берия), а в-третьих, как уже говорилось, есть мнение (той же Елены Прудниковой, например), что это письмо писал не Берия. Выше я приводил высказывания известных ученых И.Е. Тамма и Я.Б. Зельдовича о том, что с «делом врачей» «наш Лаврентий Павлович разобрался».