ночью придет Бабайка и захочет укусить за пятку, ты зови.

– Бабайка это кто?

– Честно говоря, не знаю. Но он, как говорят, приходит к непослушным детям. Ко мне ни

разу не приходил, так что прямо и не знаю... Врут, наверное.

Эрилив, стараясь не смеяться громко, досушил диван и стал расстилать на нем

простыню.

– Ты пока стели, а я феном пошумлю, пусть мама не думает, что я гостя на мокром спать

уложила, - сходив ванную, я принесла фен и включила его.

Марсу теплый воздух очень понравился, и он, подставляя, то один, то другой бок,

крутился передо мной.

– Хорошая штука, - кивнул на электроприбор Эрилив.
– Ты тоже ею волосы сушишь?

– Ага. Если спешу по утрам, то им. Если не тороплюсь, то сами сохнут. Но долго,

неудобство длинных волос.

– Это да, - он сел на диван, глядя на нас, а я выключила фен.

– А ты давно волосы покрасила? И какой твой родной цвет?

– Каштановый, вот как эта прядь, - я выбрала в распущенных волосах прядку и

продемонстрировала.
– А покрасила... М-м, дня за три вроде до вашего приезда из

Лилирейи. Не помню уже точно. Накануне, короче.

– А зачем?

– Просто так, для разнообразия, - я улыбнулась.
– Пора по-хорошему уже освежать цвет.

Вот не решила пока, корни подкрасить или свой родной вернуть.

– Не представляю тебя темноволосой, - он задумчиво улыбнулся.
– Привык тебя видеть

такой.

– А мои наоборот, только привыкли к светлым волосам, сначала даже не узнали, когда я

явилась перед ними после салона, - я хихикнула, вспомнив, и продолжила.
– Увидишь

еще, не думаю, что я долго прохожу с этим цветом. К зиме в любом случае верну свой

каштановый цвет.

– Ты с любым цветом волос прекрасна. Никогда не встречал девушки подобной тебе...
–

как-то печально отозвался Эрилив.

– Так уж с любым, - неловко попыталась я пошутить.
– А если с зеленым? Или синим? И

почему ты так грустишь по этому поводу?

– Думаю... Как же я буду жить...

– Эм-м... В смысле?

– Неважно, - он встал.
– Ну что? Спать? Выдавай гостю полотенце.

– Да, конечно, - я тоже поднялась.

Пока лирелл был в душе, я озадаченно спросила Марса.

– Марсик, ты что-нибудь понял?
– щенок не ответил, только хвост замотался.
– И я не

поняла. Одно знаю точно, я буду безумно скучать, когда он уедет.

– Тяв, - решил снизойти до ответа мой лиловый песик.

Разбудил меня какой-то шорох и подергивание за край одеяла. Я спросонья подумала,

что это Марс, но судя по тяжести на ногах, щенок решил, что спать на полу менее

приятно, чем в постели у хозяйки и коварно туда пробрался. Подергивание одеяла

повторилось, и я села, пытаясь в темноте разобрать, кто ж меня будит.

– Эрилив? Ты чего? Бабайка пришел, что ли?
– хрипло пошутила.

– Да не Эрилив я, а Кузьма, - так же хрипло ответил мне... Кузьма?!

– Кто?!
– пискнула я, а весь сон, как рукой сняло.

– Да не бойся, маленькая хозяйка. Домовой я, Кузьма.

– А...
– многозначительно протянула я.

– Ты это...
– темный силуэт переместился и сел так, чтобы на него падал лунный свет из

окна.
– Не увози родителей, а? Привык я к ним. И с прабабкой твоей жил, и бабушкой, и

мать твою с пеленок считай нянчил. А уж про тебя и не говорю, но ты теперь отрезанный

ломоть.

– Кузьма...
– я прокашлялась.
– Да я хотела им как лучше сделать. Эту квартиру продать,

добавить денег и им жилье побольше купить.

– Так ведь не хочут они сами. И ты их не заставляй...

– Ну... Так и ты с ними переезжай?

– Да как же ты не понимаешь?..
– покачала лохматая голова.
– Дом ведь это наш. А мы и

ремонт сделали, и мебель поменяли.

Я тихо хмыкнула, так забавно звучало это 'мы', но вспомнив своих шустрых домовых,

вслух ничего говорить не стала. Зачем его обижать?

– Ну и как мне тогда им помочь? Они ж деньги не возьмут, и переезжать не хотят, чтобы

эту квартиру продать. А просто купить им новое жилье - у меня столько денег нет.