— Ага, но ты выставил меня на посмешище перед всем городом! В очередной раз. Ты хотя бы представляешь, какой стала моя жизнь после того, как я сбежала из церкви? Репортеры-стервятники ходили за мной по пятам. Все говорили только обо мне. Люди приходили в мою кофейню не для того, чтобы заказать кофе, а чтобы поглазеть на меня. И это продолжалось месяцами!

— Мне очень жаль. Я не знал. — Он протянул к ней руку, но Софи уклонилась от его прикосновения.

— Оставь меня в покое, Харлан! Просто уйди.

— Почему ты так боишься?

Она вздернула подбородок:

— Я ничего не боюсь.

— Ты боишься, дорогая. Ты боишься, что люди будут говорить о тебе и твоих ошибках. И ты ужасно боишься… влюбиться.

— Ты ошибаешься, — произнесла Софи, понимая, что ей все труднее лгать.

— Ты боялась в тот день, когда мы поцеловались в прямом радиоэфире? — спросил Харлан.

— Ну, я не успела ни о чем подумать. Это просто… случилось.

— Именно так. Ты просто это сделала, не думая о последствиях. И я вот что тебе скажу. Ты живешь и боишься последствий, отказываясь от реальной жизни.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты беспокоишься о том, что может произойти. И не замечаешь того, что уже произошло…

Он был не прав. Софи уже заметила, что произошло: она влюбилась в парня, который ей совсем не пара.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне об этом? Ты сам боишься заниматься любимым делом и работаешь на нелюбимой работе.

— Это совсем другое дело. — Он нахмурился. — От меня зависят люди. Я не могу просто взять и пойти на риск.

Софи уперлась кулаком в бедро:

— Мне кажется, ты беспокоишься о том, что может произойти. И не замечаешь того, что уже произошло.

Харлан нахмурился:

— Черт возьми, это не одно и то же!

— Одно и то же, Харлан. Ты хочешь, чтобы я рисковала и доверяла тебе. А сам не доверяешь даже самому себе! — Она прикусила губу, желая, чтобы он ушел. — Я действительно рисковала. И я… доверяла тебе. И посмотри, куда это меня привело.

— Тебе было хорошо со мной…

Она отвернулась, слезы застилали ей глаза.

— Ты не знаешь, что хорошо для меня. Ты просто ведешь свое радиошоу и не думаешь о последствиях. О тех людях, которым будет больно после твоих слов.

— Я был таким до того, как встретил тебя, — тихо сказал Харлан.

Софи посмотрела на него. Ей так хотелось ему верить, но она не могла…

Харлан думал только о собственной значимости и своей карьере радиоведущего.

— Я тебе не верю, — покачала она головой. — Ты сказал мне, что твоя работа заключается в развлечении слушателей и стабильных рейтингах. Главное для тебя — заработать деньги, и не важно, кто от этого пострадает. Что для тебя важнее: твоя карьера или люди, которые тебе небезразличны?

— Это несправедливый вопрос, Софи. Я предпочитаю…

— Карьеру. — Она кивнула. — Мне об этом известно. Знаешь что? Не стоит тебе приходить сегодня на дискотеку. Просто скажи всем, что Трусиха Кофейница обманула твои ожидания. Твои радиослушатели будут в восторге. Прощай, Харлан.

На этот раз Софи удалось закрыть дверь, так как Харлан и не пытался ее остановить.

Оркестр в парке играл попурри из модных мелодий. Люди начинали прибывать в парк, многие приходили парами.

Софи заметила Лулу и Кевина в конце длинного стола с угощениями и по-дружески помахала им.

Она придирчиво оглядела себя — черное платье из мягкого джерси и туфли на высоких каблуках. Давненько она не надевала подобного наряда. У платья был глубокий V-образный вырез, зауженная линия талии и узкая юбка-карандаш.

Лулу подошла к Софи и тихо присвистнула:

— Да ты настоящая супермодель!

Софи пригладила платье рукой и вдруг разволновалась:

— Спасибо. Зря я, наверное, так разоделась сегодня.

— Это платье, — Лулу указала пальцем на наряд Софи, — очень шикарное. И именно поэтому оно идеально тебе подходит.

— Мне? Лулу, я ведь не сексуальная кошечка. — Она приподняла ногу в туфле на высоком каблуке. — Я никогда не носила такую обувь.

— А должна была ее носить! Ты потрясающе выглядишь. — Лулу скрестила руки на груди. — Кстати, а зачем ты так разрядилась?

— Это платье сто лет провисело в моем шкафу, и я подумала, что пора в нем показаться…

Лулу рассмеялась: