Шрифт:
Член Ревизионной комиссии Правления СП РСФСР,
член Правления Ленинградского отделения СП РСФСР
В. Конецкий
20 мая 1967 года
Дорогой Виктор, я не ответил Вам сразу, а потом уже хотел дождаться хоть какого-то «завершения» сюжета и тогда написать. Вашу просьбу [11] выполнить буквально я не мог. Никто не собирался дать мне слово на съезде — его не дали очень многим делегатам съезда из числа тех, кто мог бы отважиться на серьезный разговор о литературе и о нашей жизни, кто мог бы выступить вполне самостоятельно и независимо. Об этом Вы, конечно, теперь уже знаете и имеете представление об уровне и характере съезда.
11
В. Конецкий просил А. М. Борщаговского передать свое письмо в президиум Съезда писателей.
Насколько мне стало известно, тот, кому Вы послали первый экземпляр своего письма [12] , не передал его, потому мне пришлось передать в секретариат съезда, вполне официально, свой экземпляр. Я это сделал на следующий день после того, как получил письмо от Вас. В президиум съезда его передал член секретариата съезда — Сережа Крутилин. Демократический уровень съезда дошел до того, что просто попасть в президиум было невозможно, поскольку вход в помещение президиума… охранялся. Нужно было подолгу вертеться вблизи входа, дожидаясь кого-нибудь из членов президиума.
12
К. А. Федин, первый секретарь Союза писателей СССР.
Вы уже знаете, что писем было очень много, писем такого характера, как Ваше. К чести писателей-москвичей нужно сказать, что очень многие из них нашли возможность выразить свое отношение и к письму Солженицына, и к его драматической судьбе, быть может более драматической для литературы, чем для него самого. Некоторые заживо приписавшиеся к классике литераторы не понимают, что они останутся в литературной хронике века не как создатели худосочных произведений, а как гонители великого таланта.
Теперь сюжет, кажется, доигран. Все еще сохраняется в тайне, но известно, что был большой секретариат, с приглашением и Александра Исаевича, с заботливым ограждением его от… сквозняков, но без малейшего желания оградить его писательские, гражданские и человеческие права. Напротив, письмо его квалифицируется как враждебная вылазка, как клевета, вместо того чтобы увидеть в нем крик души и мужество, настоящее мужество, к которому мы, пожалуй, и не привыкли. Против осуждения письма голосовали только двое — Симонов и Салынский, да и Твардовского просто не было. Возможно, что мы вскоре прочитаем даже официальное, на манер министерских, уведомление обо всем этом трагическом деле. Тогда будет поставлена и бюрократическая точка.
Вот все, что я могу написать Вам по этому поводу, а еще поблагодарить Вас за то, что Вы написали свое письмо, за то, что Вы в нем написали, и за доверие ко мне.
Крепко жму руку.
Ваш Александр Михайлович Борщаговский
17 июня 1967 года
7
В. Конецкий — Г. Долматовская [13]
Переписка (1966–1971)
13
Виктора Конецкого и Галину Долматовскую, начинающую журналистку «Литературной газеты», познакомил в 1961 году Юрий Казаков. Знакомство переросло в дружбу на всю жизнь. В ту пору, когда Виктор Конецкий уже был болен, Галина Долматовская подарила ему ксерокопии его писем. Конецкий своим письмам обрадовался, читал вслух, хохотал и досказывал подробности, стоявшие за строчками. В ответ Галина попросила свою часть переписки, и Виктор ее ошеломил: «Я давно их сдал в рукописный отдел Пушкинского дома, в надежде, что ты станешь знаменитой и окажется, что это лучшие из твоих творений, теперь придется и эти сдать — для полноты картины». Сдать в архив свои письма Конецкий не успел, и теперь они публикуются с разрешения Галины Евгеньевны, ныне она режиссер документальных фильмов («Иван Мозжухин, или Дитя карнавала», «Женщина на мавзолее» и др.), доктор искусствоведения.
Галя!
Слово и дело! 15 июля в 10 часов состоится суд между мной и журналом «Нева». Из-за «Соленого льда». Они мне его завернули, я напечатал в «Знамени». Они попросили какую-нибудь рукопись вместо этой. Я не дал. Они попросили назад аванс. Я не отдал. Теперь будет интересный суд, которому я хочу дать возможно большую огласку, если, конечно, это удастся.
«Нева», ее главный редактор А. Ф. Попов — бездарь и трус; завпрозой — китайский переводчик Кривцов — сейчас в центре негодований Ленинградского отделения Союза. Рубка будет идти на самой принципиальной основе — о произволе редакций, об авторском праве и т. д. Мой актив в том, что «Соленый лед» вышел у вас в Москве в издат. лит. на ин. языках, в журнале «Произведения и мнения» (на французском). Наш Альфонс [14] разгуливает по США, ибо он напечатан в «Совьет Лайф» на англ. 1 000 000 экз. Издателем «Совьет лайф» является совет, правительство. Обо всем этом «Нева», конечно, не знает. А я достану журналы только в суде.
14
Рассказ В. Конецкого «Невезучий Альфонс», напечатанный в «Литературной газете» (1965. 1 янв.), вызвал критику «читателей в погонах» и разгромную статью «Странные ассоциации Виктора Конецкого» (Коммунист Вооруженных сил. 1965. № 21).
Бери командировку и приезжай. Объясни, что дело идет о литературном процессе, а они не так часты. Или махни без командировки. Деньги есть. Авось материал будет интересный. А если нет и дело в этой инстанции я проиграю, то на нет и суда нет. Может быть, кто-нибудь из «Недели» заинтересуется? Там, кажется, ребята свежие.
Я был очень удручен твоим письмом и свиданием с Васей Аксеновым. Совсем вы затухли. Скоро морфий колоть начнете. Но что мне с вами делать-то? Я сам на дне.
Короче говоря, приезжай. И во всяком случае напиши, получила ли это письмо.
В. Конецкий
7.07.66
Витя, привет!
Только сегодня, то бишь 11 июля, обнаружила твое письмо. Все это проходит не по моей епархии. Побежала в отдел литературы к Женьке Сидорову, он критик, к тому же юрист по образованию. Он загорелся ехать. Пошла к начальству (Комарову — отв. секретарь), он тоже загорелся. Я ему предложила это в нашу спорную полосу, чтобы после суда дать две-три статьи о правах автора и редакции, издательства и т. п. Комаров (т. к. дело связано с «Невой») решил посоветоваться с Чаком (А. Б. Чаковский — главный редактор «Литературной газеты». — Т. А.),но Чака не застал и поговорил с Тертеряном (заместитель главного редактора «Литературной газеты». — Т. А.).Этот, помня историю с «Альфонсом», не хочет ввязываться. И все-таки я договорилась с Комаровым, очень заинтересовавшимся этим делом, чтобы он попросил Половникова (зав. корпунктом «Литературной газеты» в Ленинграде. — Т.А.) походить на суд. Ему передадут официально, и ты тоже позвони ему. Может быть, удастся дать реплику. Вот пока все, что смогла. Если начальство одумается в хорошем смысле — пришлю телеграмму…