Однако Рим отнюдь не был указом для всех остальных, и далеко не все пастыри были уверены, что супружеская любовь останется «в полной силе» в условиях абсолютного воздержания. Например, Синесий Птолемаидский, будучи избран епископом, прямо заявил, что не собирается ни разводиться, ни воздерживаться: «Бог, закон и священная рука Феофила дали мне жену. И теперь я прямо и открыто перед всеми заявляю, что я не хочу ни разлучаться с нею, ни жить с нею тайком, как будто в непозволенной связи. Первое противно благочестию, второе – законам; но я желаю иметь от нее много прекрасных детей». Правда, в конце седьмого века Трулльский собор, на котором собрались представители восточных церквей, тоже принял решение, что жены лиц, принявших епископский сан, должны постригаться в монастырь. Но священников меньшего ранга это не касалось.

По вопросу о разводах простых мирян Запад и Восток тоже не могли найти общего языка. И если восточные церкви понемногу склонялись к тому, что надо идти навстречу человеческим слабостям и дозволить развод хотя бы в случае прелюбодеяния одного из супругов (как допускал Христос), то Запад твердо стоял на позиции: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает». С тех пор и поныне Римская католическая церковь категорически не разрешает разводов.

К началу девятого века западные церкви окончательно признали главенство Рима. А в середине того же века папа Николай I утвердил идею папского всевластия. Интересно, что одна из последних точек в решении вопроса о том, кто в Церкви главный, была поставлена именно бракоразводным процессом. Лотарь II, король Лотарингии и правнук императора Карла Великого, хотел развестись с женой Титбергой и вступить в брак с некой Валдрадой. Он обвинил жену в измене и кровосмесительной связи. Титберга оправдалась на Божьем суде, но это не устроило короля. Он созвал в Ахене собор, на котором заставил архиепископов расторгнуть его брак с постылой женой, после чего обвенчался с женою новой и короновал ее. Тогда Титберга обратилась за правдой к папе Николаю I. Папа созвал новый собор, в Меце, но и тот решил дело в пользу преступного мужа.

Теперь уже трудно сказать, проникся ли папа жалостью к брошенной жене, усомнился ли в законности развода или же решил проявить свою власть, но он отменил постановление собора и лишил сана двух его участников: архиепископов Кельнского (Гюнтера) и Трирского (Титго). Однако ни преступный многоженец, ни архиепископы не признали за папой права судить их. Они потребовали суда митрополитов, а брат Лотаря, король Италии Людовик II, ввел свои войска в Рим во устрашение папы.

Быть может, Николай I и устрашился, но случилось непредвиденное: Людовик заболел лихорадкой, устра шился сам и спешно помирился с пастырем. После чего папа для пущего устрашения отлучил одного из мятежных епископов от Церкви. Теперь уже устрашились все. Епископы – не только Гюнтер и Титго, но и все те, кто принимал решение о расторжении злополучного брака, – срочно выразили покаяние перед папой. После чего бедному Лотарю оставалось только бросить новую жену и вернуться к старой. А папа убедительно доказал, что с ним лучше не спорить (эта точка зрения существует у католиков и по сей день).

Но на этом бракоразводный процесс Лотаря II не закончился. Победивший папа неожиданно умер, и у злосчастного мужа вновь появилась надежда на свободу от постылых уз. Новый папа, Адриан II, согласился встретиться с королем, и хотя разрешения на развод не дал, но предложил созвать в Риме собор епископов для рассмотрения вопроса. Увы, Лотарь не дожил до этого дня – он скончался по дороге домой из Рима. Обе его жены приняли постриг. Дети Лотаря от Валдрады, несмотря на то что она была венчаной женой и коронованной королевой, были признаны незаконными. Поскольку детей от нелюбимой Титберги у Лотаря не было, королевство Лотарингия было поделено между дядьями Лотаря – королями Франции и Германии.

Надо отметить, что злополучный Лотарь претендовал не на развод в прямом значении слова – Римская католическая церковь его не признает. Он добивался лишь признания его первого брака недействительным. Венчание тогда было делом добровольным, обязательная для католиков форма брака с участием священника была введена решением Тридентского собора только в 1542 году (значительно позже, чем в Византии). Однако Церковь, не вмешиваясь в заключение брака, категорически препятствовала его расторжению. Развод в полном смысле этого слова был запрещен Римом, запрещен он и по сей день.

Забегая вперед, скажем, что в 1983 году папа Иоанн Павел II утвердил очередной «Кодекс канонического права», статья 1141-я которого гласит: «Заключенный законно и свершившийся брак не может быть расторгнут человеком ни по какой причине, кроме смерти». Велосипеда папа не изобрел, и то, что католики иногда в простоте называют «разводом», является (и всегда являлось) не расторжением брака, а признанием его недействительности. Расторгнуть действительный брак не может даже папа. А вот признать, что брака, как такового, не было, а было лишь беззаконное сожительство, могут специальные церковные трибуналы. Причины для этого найти нетрудно, было бы желание. Как правило, у трибунала его нет: Католическая церковь всеми силами стремится к сохранению семьи. Но формально едва ли не любой брак может попасть под категорию недействительного.

Одной из причин может стать «несуществующее брачное намерение». Если доказано, что супруги с самого начала сознательно отвергали какую-либо сторону супружеской жизни, например решили не иметь детей, брак может быть аннулирован. Теоретически заявление любого из супругов, что он семейной жизнью жить не собирался и вступил в брак без серьезных намерений, может стать поводом для расторжения союза. То же самое происходит, если человек не хотел вступать в брак, а его принудили.

Именно под таким предлогом был в середине семнадцатого века расторгнут брак Гастона Орлеанского, брата Людовика XIII, и Маргариты Лотарингской, причем помимо воли самих новобрачных. Король был категорически против этого брака, заключенного, кстати, абсолютно корректно с точки зрения и закона, и Церкви. Людовик велел своим юристам найти любую причину для его расторжения. Причина нашлась: брак, заключенный по принуждению или «умыканию», незаконен. Юристы доказали, что Маргарита обольстила Гастона, а следовательно, применила к нему своего рода психологическое «насилие» и «умыкнула» его. После чего было нетрудно объявить, что брак с самого начала был недействительным, по поводу чего и был издан специальный декрет.

Недействительным можно признать и брак, к которому изначально имелись препятствия, например слишком юный возраст супругов, данный одним из них публичный обет, неспособность к брачному сожительству (но не бесплодие). Препятствием считается и отдаленное кровное или духовное родство (кумовство). А поскольку члены правящих семейств Европы таковым родством были повязаны почти все, то о нем при заключении брака, как правило, не вспоминали, но зато извлекали его на свет Божий при разводе.

Так, когда в середине десятого века политические интересы Наварры потребовали, чтобы наследник престола, будущий король Гарсия I Санчес, сочетался браком с дочерью графа Арагона, Андреготой Галиндес, пятилетнего мальчика обручили с женщиной на двадцать лет старше него, которая к тому же приходилась ему двоюродной сестрой. Лет через десять подростка-короля обвенчали, и ни родня, ни Церковь, ни народ против этого брака не возражали. Однако, когда через несколько лет повзрослевшему монарху понадобился союз с королевством Леон, брак без труда был признан недействительным как близкородственный. Впрочем, хотя брак и оказался недействительным, но сын от него родился вполне настоящий. Впоследствии он унаследовал наваррскую корону. А пока что Гарсия I Санчес подарил первой жене монастырь в Айбаре, куда ее и спровадил, и женился на леонской принцессе, Терезе Рамирес.