Д'Алькасер ничего не ответил, да Треверс, по-видимому, и не ожидал ответа.

— Когда я сказал, что жена моя сошла с ума, — вдруг начал он, — я, конечно, говорил это не в буквальном смысле слова.

Голос его звучал несколько наставительно. Мистер Треверс, по-видимому, вовсе не сознавал, что он довольно долго спал. Д'Алькасер был теперь почти уверен, что мистер Треверс только притворялся спящим, и, скрестив руки на груди, уныло приго товился слушать.

— Я хотел сказать, — продолжал мистер Треверс, — что жена моя поддалась глупой причуде. Вы очень хорошо знаете, что в обществе часто увлекаются глупостями. Само по себе это не предосудительно, но в моей жене самое худшее то, что ее глупости никогда не походят на глупости тех, среди кого она вращается, а, наоборот, обычно им противоречат. В моем положении, вы сами понимаете, эта ее особенность несколько тревожит меня. Ее станут называть эксцентричной особой. Вы ее видите где-нибудь, д'Алькасер?

Д'Алькасер был рад ответить, что миссис Треверс нигде не видно. Не было даже слышно никаких шепотов, хотя на судне сейчас, наверное, никто не спал. Но мистер Треверс внушал ему непобедимое недоверие, и потому д'Алькасер счел благоразумным прибавить:

— Вы забываете, что у вашей жены есть комната на рубке.

Правда, он отлично знал, что миссис Треверс в рубке нет.

Мистер Треверс, вполне успокоенный, замолк. Но больше не улегся. Д'Алькасер предался размышлениям.

Ночь казалась особенно душной.

Внезапный окрик Лингарда, звавшего Иоргенсона, почему — то показался ему зловещим; он поднял глаза и увидел в дверях «клетки» миссис Треверс. Он поднялся ей навстречу, но она уже вошла. Она, по-видимому, была взволнована, задыхалась и как будто не знала, как заговорить.

— Не лучше ли закрыть дверь? — обратился к ней д'Алькасер.

— Сейчас придет капитан Лингард, — шепнула она. — Он принял решение.

— Превосходно, — спокойно заметил д'Алькасер, — Из этого я заключаю, что мы кое-что услышим.

— Я вам сама все расскажу, — тихо сказала миссис Треверс.

— А! — воскликнул д'Алькасер очень тихо. Тем временем вошел Лингард, и видно было, как по палубе «Эммы» забегали тени. Иоргенсон отдавал какие-то приказания. С минуту все находившиеся в «клетке» хранили молчание. Невидимый малаец крикнул у сходен: «Судах, туан!» — и Лингард прошептал:

— Готово, миссис Треверс.

Миссис Треверс схватила д'Алькасера за руку и повела его в самый дальний угол «клетки», между тем как Лингард стал деловито оправлять фитиль висячей лампы, словно желая, чтобы предстоящие события, каковы бы они ни были, разыгрались при свете. Мистер Треверс только слегка повернул голову.

— Одну минуту, — тихо сказал д'Алькасер, невольно улыбаясь при виде волнения миссис Треверс, — Прежде чем вы начнете говорить, позвольте мне задать вам один вопрос. Сами-то вы приняли решение или нет?

Глаза миссис Треверс широко раскрылись. «Она, может быть, рассердилась?» — спрашивал себя д'Алькасер. После небольшой паузы, дышавшей, казалось, взаимным недоверием, д'Алькасер проговорил:

— Может быть, мне не надо было спрашивать вас об этом?

И Лингард услышал слова миссис Треверс:

— О нет, я не боюсь ответить.

После этого беседа стала вестись вполголоса. Лингард повесил разгоревшуюся лампу на место и стоял, ничего не делая; вдруг его тихо позвал д'Алькасер:

— Капитан Лингард!

Лингард направился к говорившим. Голова мистера Треверса сейчас же повернулась обратно и заняла свое прежнее положение.

— Миссис Треверс сообщила мне, что мы должны быть снова выданы маврам, — начал он серьезно и дружелюбно.

— Да, другого исхода нет, — отвечал Лингард.

— Признаюсь, я немного удивлен, — сказал д'Алькасер; но, если не считать немного ускоренной речи, ничто не указывало в нем на малейшее волнение.

— Мне приходится заботиться о моем добром имени, — сказал Лингард, тоже очень спокойно. Возле него миссис Треверс, полузакрыв глаза, бесстрастно слушала, словно предводительствующий гений.

— Я этого нисколько не оспариваю, — согласился д'Алькасер, — Вопросы чести вообще не подлежат обсуждению. Но есть ведь еще и такая вещь, как человечность. Быть выданными, и притом совершенно беспомощными…

— Может быть, — перебил Лингард. — Но вы не должны считать свое положение безнадежным. Я не имею права жертвовать ради вас своей жизнью. Моя жизнь не принадлежит мне. Миссис Треверс это знает.

— Это тоже вопрос чести?

— Не знаю, как назвать, но данное обещание надо исполнять.

— От человека нельзя требовать невозможного, — заметил д'Алькасер.

— Невозможного? Но я не знаю, есть ли вообще невозможное. Во всяком случае, я не люблю говорить о невозможностях и прятаться за ними. Да, кроме того, ведь не я вас сюда привел.