Теоретическое положение о нераздельной связи между субъективными юридическими правами и обязанностями (и, следовательно, их характеристика через понятие правоотношения) решает проблему в принципе, с точки зрения коренных, исходных методологических предпосылок, позволяющих раскрыть социальную природу и юридическое существо субъективных прав и обязанностей. Но оно вовсе не означает, что все правовые связи одинаковы, что субъективные права и обязанности замыкаются «рамками» собственно правовой связи, являются только ее элементами. По своему содержанию, а тем более по своему значению субъективные юридические права и обязанности представляют собой явления богатые, многогранные, обладающие своим собственным содержанием и ценностью, нередко выходящими за рамки правовых связей как таковых (II.28.9.).

Несколько лет назад получило определенное распространение мнение, согласно которому значительное число субъективных прав и обязанностей существует вне правоотношений. Причем это мнение нередко трактуется как передовое, прогрессивное, противостоящее традиционному воззрению, рассматривающему субъективные права и обязанности в единстве, через понятие правоотношения.

Позитивное значение указанного подхода помимо некоторых иных моментов состоит в том, что обращено внимание на многообразие правовых средств воздействия (правовой статус, запреты, общие права и обязанности), которые невозможно «втиснуть» в рамки конкретных правоотношений такого типа, как обязательства гражданского права.

Однако, думается, факт многообразия правовых средств воздействия не должен приводить к отказу от такой характеристики прав и обязанностей, которая позволяла бы выявить их социальную природу и юридическое существо, т. е. от их характеристики в качестве правовых отношений. Как показала Р.О. Халфина, именно категория правоотношения свидетельствует о своеобразии интерпретации правовых явлений социалистической правовой наукой в отличие от буржуазной правовой мысли [71] .

К тому же сторонники нового подхода, выступив против узкоцивилистической трактовки прав и обязанностей, в действительности сами не выходят за рамки этих (притом крайних), узкоцивилистических представлений. Указанное выше воззрение основывается на том, что правоотношения рассматриваются только в виде конкретных, полностью индивидуализированных правовых связей, в которых субъекты взаимодействуют друг с другом. Но ведь это же конструкция правоотношений, ориентированная на модель обязательства гражданского права! Таким образом, новый подход на поверку оказался возвращением к «традициям», в общем преодоленным пашей наукой. Одна из фундаментальных категорий социалистического правоведения — категория правоотношения при подобном взгляде является весьма ограниченной по своему значению, становится предметом отраслевой или, в лучшем случае, межотраслевой проблематики. Причем в одних отраслевых науках (гражданском, трудовом, административном праве) пришлось бы вести речь о правоотношениях, а в других (государственном, уголовном, процессуальном праве) — аналогичные вопросы рассматривать под рубрикой «правовые связи». В общей же теории права, которой в качестве исходного пришлось бы использовать понятие правовой связи, все равно нужно было бы различать общие и конкретные связи. Произошли бы, следовательно, лишь смена и удвоение терминологии — факт для развития научной мысли едва ли положительный. К тому же пришлось бы решать и другую задачу: как терминологически отграничить связи, когда речь идет о единстве прав и обязанностей, от всего комплекса многообразных связей, существующих между различными элементами правовой надстройки.

Вот почему, несмотря на настойчивые усилия и категоричность суждений ряда сторонников указанного выше подхода, большинство правоведов, в особенности в отраслевых науках, продолжает рассматривать правоотношение в качестве категории, позволяющей раскрыть социальное содержание и юридическое существо субъективных прав и обязанностей [72] .

В настоящее время намечаются пути сближения теоретических позиций по данной проблеме. Общим знаменателем здесь, видимо, является признаваемое всеми положение о многообразии юридических средств, обеспечивающих юридическое воздействие права на общественные отношения. Не случайно при обосновании вывода о существовании прав и обязанностей вне правоотношений сейчас по большей части говорят не о правоотношениях вообще, а о конкретных правоотношениях. Это совершенно правильная постановка вопроса. Тем более, как полагает ряд авторов, отстаивающих взгляд о существовании прав и обязанностей вне правоотношений, и в этом случае существуют общие и абсолютные правовые связи [73] .

Задача, следовательно, состоит в том, чтобы раскрыть природу и особенности общих и абсолютных правовых связей, не сводя все многообразие правоотношений к той их конструкции, которая ориентирована на модель обязательств гражданского права [74] .

Правоотношения являются составной, необходимой частью всей системы общественных связей, существующих в данном классовом обществе.

По своей социальной природе правоотношения представляют собой надстроечные явления, обусловленные в своем существовании и развитии экономическим базисом данного классового общества. Надстроечные потому, что, выступая как связи между лицами через их права и обязанности, правоотношения опосредствуют государственную волю, закрепленную в юридических нормах. Так же, как и нормы права, они играют функционально-организующую, управленческую роль — роль звена, связывающего общественные отношения в единый слаженный организм, причем такой, который органически сопряжен с обеспечением классово определенной свободы, активности участников общественных отношений.

Правоотношения несут на себе печать целого — особенностей и характерных черт соответствующего социального строя. Так, правоотношениям в социалистическом обществе свойственны все те специфические черты, которые характерны для социализма. Они базируются на социалистической собственности на орудия и средства производства, исключают эксплуатацию человека человеком, строятся в соответствии с началами социалистической демократии, складываются и осуществляются в условиях строжайшей социалистической законности.