– Она решила его найти! – догадалась Маша.

– Вот это уже похоже на правду.

– А почему же она никому ничего не сказала? – удивился Дракоша.

– Понятно почему. Она же женщина, – объяснил папа.

– Прравильно! – раздалось вдруг из форточки. – Здрравствуй, Дрракоша! Прривет Паша и Маша! Папа Серррёжа! Как рработа? Мама Наташа! У тебя новые серрёжки! Кррасиво!

– По-моему, у меня от радости в глазах двоится! – сказала мама, поднимая взгляд к форточке.

– Нет, не двоится! – успокоила её Марта, слетая на стол. – Знакомьтесь. Это мой дрруг – Марртин!

Вечером Марта с Мартином сидели в клетке, щёлкали семечки и о чём-то оживлённо говорили на своём птичьем языке.

– Интересно, о чём они разговаривают? – прислушался к ним папа.

– Они говорят, что семечки очень вкусные, но им всё равно хочется на родину, – перевёл Дракоша и добавил: – Папа Серёжа, они очень скучают…

– А где их родина?

– В Маррокко! – еле выговорила Марта с набитым клювом.

– Давай поможем им вернуться на Родину… – потянул папу за рукав Дракоша.

– С этими попугаями сплошное Марокко. То их ищи, то на родину отправляй.

– Дракоша, а тебе не жалко будет расстаться с Мартой? – спросила мама.

– Жалко, – вздохнул Дракоша. – Нотам ей будет лучше.

– Какие будут предложения? – посмотрела мама на папу.

– Я бы, конечно, слетал, – задумался папа. – Но у меня отпуск только следующим летом…

Все задумались. Тишину прервал голос телевизионного диктора:

«Итак, самая большая новость последнего часа! Буквально через час самолёт „Руслан“ с гигантской репой на борту поднимется в воздух, чтобы затем приземлиться в Марокко. Вместе с репой на всемирную выставку „Селекция и мир“ летит и вырастивший её селекционер Афанасий Никитич Чимурин…»

– Через сколько, он сказал, самолёт? – встрепенулся папа.

– «Буквально через час», – повторила мама слова диктора и покачала головой. – Не успеешь.

– Спорим, успею! – крикнул папа и, подхватив Марту с Мартином, выскочил за дверь.

Вернулся папа усталый, но довольный.

– Успел! – только и смог сказать он.

– Какой ты у меня молодец! – обняла его мама и вздохнула. – А всё-таки жаль, что мы с ними больше не увидимся.

– Гы… – тоже вздохнул Дракоша.

Вслед за ним вздохнули и Паша с Машей.

– Почему не увидимся? – весело подмигнул папа. – Перед отлётом Марта сказала, что, как только они там устроятся, они с Мартином пришлют нам приглашение.

Глава десятая. ЛУЧШАЯ В МИРЕ ЁЛКА

Зима в этом году задерживалась. Как говорил Сергей Викторович: «Всё меняется. Климат тоже».

Стояло начало декабря. А снега всё не было. И вот однажды утром Дружининых разбудил радостный крик Дракоши:

– Папа, мама! Лето наступило!

Паша сел в кровати и спросонья помотал головой:

– Какое лето?

– Посмотри, папа, одуванчики летят!

За окном кружились первые снежинки.

– Это не одуванчики! – сказала Маша, прижавшись носом к оконному стеклу.

– Значит, тополиный пух?

– Это снег.

Дракоша, конечно, слышал про снег. Но одно дело – слышать, а другое – видеть своими глазами. Паша сгрёб с подоконника пригоршню снега и протянул Дракоше. Дракоша понюхал, лизнул снег и разочарованно сказал:

– Вода!

Так началась зима. А с ней возникло множество проблем. Наталью Юрьевну заботило, как бы Дракоша не переохладился во время вечерних прогулок по парку. Старое пальто и шапка Сергея Викторовича вполне подошли Дракоше и даже закрывали ему хвост. Шарфов в доме тоже было вполне предостаточно. А вот с обувью дело обстояло плохо.

Папа рулеткой измерил ступню дракончика и почесал затылок:

– Пятьдесят один!

Мама и Маша объехали все специализированные магазины: и «Три толстяка», и «Три богатыря», и даже «Гулливер». Но ни ботинок, ни валенок такого размера там не оказалось.

Впрочем, как говорил Сергей Викторович, голь на выдумку хитра. У одного из своих знакомых папа взял старые болотные сапоги, мама связала два огромных шерстяных носка – и получились вполне приличные боты.

После первой пробной прогулки пальто спереди пришлось обрезать – Дракоша путался в полах и падал. А в остальном всё было в порядке. Зимняя форма одежды даже упростила многие сложности. Раньше Дружинины выходили в парк, только когда там не было прохожих, а теперь Дракоша вполне сходил за толстого укутанного ребёнка. Только однажды пожилая наблюдательная дама сделала Сергею Викторовичу замечание: