Что способна противопоставить всем этим конфликтам и проектам российская региональная элита? Готова ли она очень осторожно и грамотно работать с темами, адресующими к межнациональным и межконфессиональным противоречиям?

Эдуард Крюков

Изменения границ на Кавказе и в целом на юге России, произошедшие, как минимум, за последние 200 лет, стали причиной многочисленных межнациональных конфликтов, а также территориальных претензий между соседями. Здесь и наследие Кавказской войны 1817–1864 гг., и последствия сталинских депортаций 1944 года, и результаты вооруженных столкновений в постсоветское время.

Казалось бы, этот больной исторический опыт должен был заставить местных политиков с предельной осторожностью относиться к такой хрупкой и взрывоопасной конструкции, как межнациональные и межэтнические отношения на юге России. Однако нежелание и неумение некоторых региональных лидеров и чиновников извлекать уроки из своего прошлого (плюс их чрезмерные амбиции) создают поводы для новой политической и экономической дестабилизации Северного Кавказа.

И таких поводов уже накопилось предостаточно, начиная от конфликтов между главами регионов и кончая злоупотреблениями чиновников в земельных вопросах.

Ярким примером здесь является территориальный спор между властями Чечни и Ингушетии, возникший еще в августе 2012 года. Тогда произошел конфликтный обмен мнениями между главами республик Рамзаном Кадыровым и Юнус-беком Евкуровым относительно спецоперации, проведенной чеченскими спецслужбами на территории Ингушетии. По сути, Кадыров обвинил ингушские власти в неспособности эффективно бороться с террористами, а затем выступил за «установление административной границы между двумя республиками».

Уже в начале сентября Кадыров заявил, что «Чечня имеет законные права на Сунженский и частично Малгобекский районы» (то есть на часть нынешней территории Ингушетии), и сослался при этом на архивные документы 1934 года. (Напомним, что Чечено-Ингушская АССР была создана в 1936-м.)

Эксперты сразу же обратили внимание на то, что попытка разрешить территориальный спор через адресацию к административным картам той эпохи чреват пробуждением старых конфликтных ситуаций. Так, границы Ингушской автономной области 1934 года со столицей в городе Орджоникидзе (современный Владикавказ) были совсем другими и включали в себя Пригородный район. После депортации ингушей в 1944 году эта территория была передана в состав Северной Осетии. А осенью 1992 года, как мы помним, здесь разгорелся кровопролитный осетино-ингушский конфликт. Так что чеченский лидер предлагает снова поднять проблему Пригородного района?

Заявления Р. Кадырова породили и резкий пассаж губернатора Ставрополья В. Зеренкова о том, что в таком случае у края тоже могут возникнуть территориальные претензии к Чечне. Имелось в виду то, что в 1944 году Чечено-Ингушская АССР была упразднена и ненадолго преобразована в Грозненский округ в составе Ставропольского края.

Отметим, что если адресоваться к архивным документам советского времени, то в них можно обнаружить достаточно много несовпадений тогдашних границ южных регионов с нынешними. Например, в разные годы в Ставрополье входила часть территорий Чечни (Шелковской и Наурский районы) и Дагестана (Нефтекумский и Ногайский районы). А с 1957-го по 1990 годы частью Ставрополья была Карачаево-Черкесия.

Подчеркнем, что сразу же после демарша Р. Кадырова многие эксперты неоднократно заявляли, что создание прецедента с ревизией границ на Северном Кавказе способно не только «возобновить старые этнотерриториальные конфликты, но и зажечь новые».

Но подобные аргументы не остановили руководство Чечни.

Уже к весне 2013 года чеченский парламент принимает закон «о включении в состав республики Сунженского района» с оговоркой, что реализация данного акта возможна «после определения федеральным центром административной границы между регионами».

12 марта глава Ингушетии Евкуров, изначально настаивавший на фиксации ныне существующей административной границы, подтвердил незыблемость своей позиции по данному вопросу: «Сунженский район является территорией Ингушетии… У нас нет спорных вопросов, мы живем на своей территории… Соответствующие документы после того, как отработала наша республиканская комиссия, мы направили в Администрацию президента РФ, полпреду президента в СКФО А. Хлопонину и в Чеченскую Республику…»

Более резким было заявление спикера республиканского парламента М. Дидигова: «Данным шагом они нас вынуждают на ответные меры для защиты своей земли и своего суверенитета… Это попытка нарушить основы государственного устройства Ингушетии».

При этом секретарь местного отделения «Единой России» З. Евлоев отреагировал в еще более агрессивном формате, заданном, кстати, руководством Чечни (адресация к 1934 году): «В случае развития событий по чеченскому сценарию ингушская сторона оставляет за собой право требовать территории Пригородного района и Правобережной части Владикавказа».