Капитан Джон резко затабанил веслами, а потом оглянулся. Он был не более чем в десяти метрах от баржи. Подгребая вперед правым веслом и табаня левым, он развернул «Ласточку». Затем, потихоньку табаня обоими веслами, он подвел лодку поближе к барже, кормой вперед.

Человек с баржи стоял на палубе и спускал большой чемодан в гребную лодку, пришвартованную к плавучему дому. На носу лодки стояла клетка с зеленым попугаем. Человек с баржи, облаченный в городской костюм, собирался поставить чемодан на корму. На дороге, проходящей у самого берега бухты, ждала автомашина. Было ясно, что человек с баржи вместе со своим попугаем собирается куда-то отправиться.

Джон собирался сказать «доброе утро» или что-нибудь в этом роде, но человек с баржи не дал ему заговорить.

– Послушай, ты, – заявил он. – Ты нашел ту записку, которую я оставил вчера в вашем лагере?

– Да, – ответил Джон.

– Ты читать умеешь?

– Да.

– Ты ее прочел?

– Так вот, я имел в виду именно то, что в ней сказано. Я велел вам оставить мою баржу в покое, а ты наутро снова явился сюда. Одного раза более чем достаточно. Хватай свои весла и греби отсюда. И поживее. И не вздумай возвращаться снова.

– Но… – начал было Джон.

– А если у вас остались еще эти дурацкие петарды, то лучше повыкидывайте их все в озеро. Если уж вам так приспичило запускать их, запускайте где-нибудь в поле.

– У нас нет никаких петард, – возразил Джон.

– Это была последняя, да? Так и от нее вреда было немало. Как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь забрался в твою лодку, начал пускать в ней петарды и подпалил парус или еще что-нибудь? Посмотри, что вы сделали с крышей моей каюты!

На самом верху покатой крыши каюты красовалась большая выжженная проплешина. Именно на нее с негодованием показывал хозяин баржи.

– Но я не запускал никаких петард, – отозвался Джон, – по крайней мере с прошлого ноября.

– Не надо мне врать, – оборвал человек с баржи, – этот номер не пройдет.

– И я никогда прежде не подплывал к вашей лодке и близко – даже на такое расстояние, как сейчас.

– Послушай, – заявил хозяин баржи. Когда вы явились и запалили тут эту дрянь, которая испортила крышу моей каюты, то вы, как умные, сразу спрятались за мысом. Я поднялся наверх, потушил огонь и сразу понял, что вы тут сотворили. Но вы, может быть, не знаете, что через полчаса я снова вышел на палубу и увидел, как вы идете мимо залива. Думаешь, я не узнаю лодку, если я хоть раз ее видел? Сегодня ты снял с нее мачту, но я-то несколько раз видел эту лодчонку и тебя в ней, вместе с остальными пострелятами.

– Мы видели вас в тот день. Вы грозили нам кулаком.

– А, так вы это видели, да?

– Но я не поджигал вашу баржу. Я даже не дотрагивался до нее. Сегодня я в первый раз подплыл к ней так близко. Единственный раз, когда мы были в этом заливе, это тогда, когда мы плыли в Рио, и вы тогда тоже сидели на палубе и видели нас.

– А кто же тогда поджег баржу? – спросил человек.

Джон ничего не ответил. Он никогда бы не выдал Амазонок.

– Вас в этой лодке было четверо, – продолжил хозяин баржи. – Но ты – самый старший. Ты не должен был позволять остальным выкидывать такие штучки – пусть даже ты сам ничего подобного не делал.

– Мы вообще ничего такого не делали – никто из нас, – возразил Джон.

– Убирайся, – сказал человек. – Мне нечего больше сказать тебе.

– Но я пришел, чтобы передать вам…

– Убирайся, – повторил хозяин баржи. – Я не разговариваю с врунами.

– Но…

– Убирайся и не смей больше приближаться к барже!

Джон выпрямился в лодке во весь рост, покраснев и задохнувшись от гнева.

– Уходи, – нахмурился обитатель баржи. – Я занят.

Джон сел, схватил весла и погреб к выходу из залива. Он взмахивал веслами куда чаще, чем прежде, и далеко не так размеренно. Он даже забыл о том, что должен оставаться настоящим моряком. К тому времени, как он причалил «Ласточку» в бухте Первой Высадки на острове Дикой Кошки, он совсем запыхался и был красным как помидор.

Остальные ждали его на берегу.

– Ты видел попугая? – спросила Титти.

– Что он сказал тебе, когда ты передал ему послание? – поинтересовалась Сьюзен.

– Ты поднимался на баржу? – полюбопытствовал Роджер.

– Я не передал послание, – ответил Джон. – Он не дал мне и слова сказать.

– Ты объявил ему войну? – не отставала Титти.

– Нет, – сказал Джон и рывком вытащил «Ласточку» на берег. – Он назвал меня вруном, – добавил капитан и широким шагом направился на Дозорную высоту. Остальные переглянулись, но не последовали за ним.

– Я всегда говорила, что мы должны потопить эту гнилую баржу, – промолвила Титти.