Шрифт:
— Видите, значит, я недаром бегала! — крикнула Ира, бойко тряхнув косичками.
— Ладно, ладно, гордиться особенно нечем, Ладыгина, — сказала Анна Сергеевна. — Подумай, сколько ты всем хлопот и волнений доставила. И не только нам, но и друзьям нашим.
— Ну, мы на этот раз ее прощаем, — сказала Валентина Егоровна. — И вы, Анна Сергеевна, на нее не сердитесь. Она больше никогда не будет. Правда, востроглазая?
— Правда, — чуть слышно ответила Ира.
— Ну вот и хорошо. Иди, пригладь волосенки. Скоро елку зажигать будем.
Историки
Уже во всем доме зажегся свет. Откуда-то — из разных комнат, из коридоров, с лестницы — доносились голоса, смех, торопливые шаги, а в пионерской комнате, где опять собрались московские школьницы, было тихо. После всех тревог и волнений этого дня девочкам было даже приятно посидеть спокойно вокруг большого стола, покрытого красной скатертью.
Чтобы занять гостей и самой заняться приготовлениями к елке, Маша положила на стол большой, увесистый альбом в плотном коричневом переплете с золотой надписью, четко выведенной на первой странице: «Наш город прежде и теперь».
— Это альбом исторического кружка, — сказала Маша. — Все мы над этим альбомом повозились — Сережа, Алик, Юра Белов, Люда… ну и я немножко. А чтоб вам было интереснее рассматривать, я к вам кого-нибудь из наших историков пришлю.
И она убежала, как всегда слегка подпрыгивая.
— Девочки, посидите здесь, отдохните, — сказала Оля. — А я тоже пойду. Надо немножко Маше помочь.
И она ушла. Девочки остались одни.
Лена Ипполитова пододвинула к себе альбом, поправила очки и, низко наклонив голову, осторожно перевернула картонную голубоватую страницу. Рядом с ней устроилась Валя Ёлкина.
Стоя на коленках, Валя разглядывала картинки и фотографии, иногда даже щупая их пальцем.
— Смотрите, девочки! Это у них все наклеено. И как аккуратно! Ровненько…
— А ты не трогай руками, — сказала Катя. — Надписи тушью сделаны. Еще размажешь!
— Что ж это историки ихние не идут? — спросила Ира. — Без них тут ничего и не разберешь.
— Почему не разберешь? — усмехнулась Стелла. — Я прекрасно все разбираю. Да тут и написано: «Казармы для рабочих», «Нары в два ряда».
— И я разбираю, — негромко добавила Нина Зеленова. — Вот, например, извозчик по улице едет… Фонарь зажигают…
— Да разве это история? — удивилась Ира. — Извозчик, фонарь!
— А что ж, конечно, история, — задумчиво ответила Лена Ипполитова. — Это же давно было — значит, история.
— Да ведь тут не только извозчики и фонари, — вмешалась Катя. — Смотрите, вот мальчики на какой-то фабрике… Написано: «Передний мальчик, средний и задний». А что это значит?
— Покажите-ка!
Настя Егорова заглянула через Катино плечо:
— Станок-то это ткацкий, только, конечно, не такой, как теперь бывают. Моя бабушка на таком работала, когда молодая была. А вот что тут делают мальчики, средние-передние, я и сама не пойму. Ленка, поищи, не написано ли там чего.
Лена близоруко нагнулась к самому альбому.
В это время в комнату вошел щупленький паренек, тоже в очках, как и Лена, и очень серьезный.
— Историк! — шепотом сказала Аня.
«Историк» подошел к столу, быстрым взглядом окинул страницу, которую разглядывали девочки, и сразу стал объяснять очень громко и ни на кого не глядя:
— В царское время на фабрики брали ребят с самых малых лет. Вот мальчики у станка. Кто стоял впереди — тот назывался «передний». Кто позади — тот «задний». Ну, а средний, конечно, стоял посередине.
— Это понятно, — сказала Катя.
Мальчик посмотрел на нее сквозь стекла очков, немного смутился, но продолжал так же громко и серьезно:
— Работали они с утра до ночи, как и большие рабочие. Иногда даже засыпали у станка на полу. А чуть кто провинится — плеткой стегали.
Все испуганно поглядели на «историка»:
— Какой ужас! Откуда ты знаешь?
— Читал. Да и старые рабочие рассказывали. Ну что, посмотрели уже?
И мальчик откинул еще один лист альбома.
— А тут, — продолжал он, — рабочие пришли в контору к приказчику выпрашивать у него свою же получку.
— Зарплату? — спросила Настя.
— Ну да, — ответил «историк». — Но тогда говорили не «зарплата», а «получка». Только получать-то им мало приходилось. За все штрафовали…
В эту минуту дверь распахнулась настежь.
— Белов! Юрка! Ты куда подевался? — крикнул кто-то из коридора. — Без нас рояль передвинут… Бежим!