Шрифт:
К окошку не отвернулся никто.
Последний экзамен
Уже три экзамена остались позади — устный и письменный по арифметике и письменный по русскому. И ровно столько же пятерок получила Катя.
Но не одна Катя так хорошо сдавала экзамены. У многих в классе были пятерки и четверки, троек было немного, а двойки и совсем пропали, как будто их никогда и на свете не было.
Тоня Зайцева, к радости Лены Ипполитовой и всей Катиной «половинки», написала диктовку на четыре. Теперь Катя и другие девочки из ее «половинки» беспокоились за то, как Тоня сдаст последний экзамен — русский устный, так как на устных экзаменах Тоня больше робела и сбивалась.
У дверей школы Катя встретилась с Ирой и Тоней.
— Ну как, Тонечка? — спросила Катя. — Повторила еще раз то, что я тебе велела?
— Да, но только не все, — тихо ответила Тоня. — Я так боюсь, так боюсь! Сначала я повторяла все подряд, а потом стала повторять вразброску. Подряд получается, а вразброску не очень. А больше всего я боюсь одного билета.
— Какого?
— Одиннадцатого, — испуганным шепотом ответила Тоня.
— А про что там? — спросила Ира.
— Про падежи. У меня родительный и винительный всегда путаются.
— Ну ничего! — ободряюще подмигнула ей Ира Ладыгина. — Уж я тебе как-нибудь подскажу.
Катя сурово посмотрела на Иру:
— Подсказывать? Да еще на экзамене? Что ты, Ирка!
— А что тут такого? Подскажу — и все! — задорно крикнула Ира и бегом побежала наверх.
…Класс сегодня казался больше и просторней, чем всегда. Это потому, что учениц сейчас было в два раза меньше: на экзамен пришла только первая группа. Второй группе было назначено явиться в час дня.
Девочки сели по одной на парте. Белые передники мелькали там и тут, словно белые островки.
Катя следила глазами за тем, как Анна Сергеевна проверяет по записной книжечке список учениц. Рядом с Анной Сергеевной сидела Людмила Федоровна, а немного поодаль — еще одна ассистентка, завуч Марья Семеновна, которая вручала на Танином празднике медали.
Поглядывая на учительский стол, Тоня Зайцева то и дело издыхала потихоньку и что-то шептала, беззвучно шевеля губами.
«Повторяет билеты, — решила Катя. — И чего она так волнуется? Ведь не обязательно же ей попадется как раз одиннадцатый билет!»
Девочки не сводили глаз со всех трех экзаменаторов.
«Кого-то вызовут первой? — подумала Катя. — Первой — труднее».
Людмила Федоровна слегка кивнула Тоне, улыбнулась ей, и Тоня перестала вздыхать.
— Сейчас, — медленно начала Анна Сергеевна, — возьмет билет… Ладыгина.
Катя оглянулась на Иру. Нисколько не смутившись, Ира спокойно встала и пошла за билетом. Одинаковые белые листки были разложены веером по всему столу. Она протянула руку и, не задумываясь, взяла самый крайний.
— Номер двенадцатый! — звонко прочитала она, повернув листок.
Тоня посмотрела на Катю грустными глазами.
«Как жалко, что не одиннадцатый, — прочитала Катя в ее взгляде. — Мне бы он уже не достался».
Анна Сергеевна отметила что-то у себя в книжечке.
— Сядь на первую парту, Ладыгина, — сказала она, — и спокойно подготовься.
Ира тряхнула головой и, чуть улыбаясь, пошла на место. Видно было, что двенадцатый билет не слишком напугал ее.
— А теперь, — сказала Анна Сергеевна, — пока Ладыгина готовится, возьмут билеты Оленина и Зайцева.
Наташа осторожно, словно боясь прикоснуться, взяла билет и дрогнувшим голосом назвала номер: «Се-седьмой».
«Ну вот, и эта трусит, — подумала Катя, заметив, что щеки и даже лоб у Наташи покрылись красными пятнами. — А ведь обещала мне не волноваться!»
Наташа села за одну из первых парт и низко нагнулась над своим листком. А тем временем к столу подошла Тоня Зайцева. Она потянулась рукой за билетом, лежавшим посередине. Потом подумала немножко, потянулась к тому, который лежал ближе, но вдруг отдернула руку и, не глядя, взяла первый попавшийся.
— Второй… — чуть слышно произнесла Тоня и пошла готовиться.
Ира и Катя вопросительно посмотрели на нее. Они не расслышали, какой билет ей достался. Тоня откинула руку назад и показала за спиной два пальца.
«Все в порядке. Билет номер два. Не беспокойтесь», — хотела она сказать подругам. Но девочки поняли иначе: два пальца — значит, две палочки — одиннадцать.
«Одиннадцатый! — огорчилась Катя. — И надо же! Словно нарочно! Ну, пропала наша Тонька — от одного страха засыплется».