— Нисколько не чувствую, — сказала Гуля.

— Ах, вот как? И ты не собираешься быть артисткой?

— Не собираюсь.

— Интересно, — сказала журналистка и стала что-то записывать в своем блокноте.

Это совсем смутило Гулю, и она перестала отвечать на вопросы. Но журналистка не отступала:

— Что ж ты молчишь? Трудно сниматься в кино?

— Трудно, — ответила наконец Гуля.

— Почему же трудно?

— Нужно стоять неподвижно, а мухи кусают за ноги.

Журналистка всплеснула руками и засмеялась. Гуля и сама не могла удержаться от улыбки.

— Ну а как ты учишься? Конечно, отлично?

— Плохо, — сказала Гуля, и улыбка сразу сбежала у нее с губ.

— Неужели плохо? — удивилась журналистка и отодвинула блокнот.

Гуля ничего не ответила. Она не могла сказать, что учение стало для нее в последнее время больным местом.

Однажды Гуля вернулась домой из школы вся в слезах. Бросив сумку с размаху на диван, она уселась на подоконнике и забарабанила по стеклу пальцами.

— Ну вот, — сказала она, — теперь целая история!

— А что опять случилось? — спросила мама. — Какая история?

— С географией! — ответила Гуля. — Сегодня вызвали, а как я могу отвечать, если я ничего, ничего не знаю?!

— Отчего же ты ничего не знаешь?

— Да я же полгода пропустила!

И, закрыв лицо ладонями, она залилась слезами.

— Вот честное пионерское, — говорила она плача, — всю жизнь теперь буду заниматься только одной географией. Бог с ним, с кино, если от него такие неприятности!

Мать несколько минут смотрела на Гулю молча.

— Вот что, Гуля, — сказала она наконец, — давай поговорим с тобой серьезно. О чем ты плачешь?

— Если бы ты знала, как мне было стыдно сегодня на географии, ты бы не спрашивала!

— А кто в этом виноват?

— Да ведь не могу же я два дела разом делать — и сниматься и учиться!

— Ну, перестань сниматься.

— Жалко очень.

— Тогда брось школу.

— Что ты, мама! Разве это можно?

— Отчего же? Чем так учиться, как ты сейчас, лучше совсем бросить. Кино тут ни при чем. Просто у тебя нет характера.

Гуля посмотрела на мать обиженно и насухо вытерла слезы.

— Как это нет? — спросила она.

— Конечно, нет, — сказала мама. — Сколько людей на свете должны и работать и учиться. И прекрасно успевают. А ты не успеваешь ничего. Возишь с собой целый чемодан книжек, а не можешь заставить себя открыть их. Ну, что поделаешь! Видно, придется помочь тебе.

— Как помочь?

— Взять репетитора, что ли. Пусть он тебя подтянет.

Гуля закусила губу.

— Вот пойду завтра к вашему директору, — спокойно продолжала мама, — и спрошу у него, не может ли он порекомендовать какого-нибудь студента или старшеклассника. А может быть, отличника из вашего класса.

— Нет уж, — негромко сказала Гуля и упрямо опустила голову. — Не хочу я.

— Почему же? Тебе легче будет…

— Нет уж! — повторила Гуля, решительно вставая с места. — Не надо мне репетитора. До этого дело еще не дошло.

Несколько месяцев боролась Гуля с географией, историей, алгеброй, а главное — с собой.

Выучить как следует уроки на завтра, хорошо, с блеском ответить один раз было не так трудно. Но наверстать все потерянное, пропущенное, вечно догонять, догонять, возвращаться назад, учить то, что другие уже давно выучили, — для этого и в самом деле нужно было много выдержки и терпения.

Подошли экзамены.

Балконная дверь и окна открыты настежь, и в комнату доносится медовый запах лип и акаций. Совсем близко, за поворотом тихой улицы, гремит и движется море. Не так-то легко усидеть в такой чудесный день дома, особенно когда тебе всего тринадцать лет и на берегу тебя ждет лодка.

Но Гуля разложила на столе книги, на стене развесила географическую карту и вместе с подругами готовится к экзамену.

— Наша страна — самая большая из всех стран мира, — торжественно начинает она рассказывать первую главу учебника географии.

Гуля рассказывает, а подруги ее, которым она придумала смешные прозвища — Леля Пончик и Лина Блин, — тоже не теряют времени даром: Лина раскрашивает зеленым карандашом пальмы на набережной Батуми в учебнике географии, а Леля рисует на обложке алгебраического задачника портрет почтмейстера Шпекина.

Гуля строго и пристально смотрит на Лелю и Лину.

— По рисованию экзамена не будет, — говорит она, — а на географии вы провалитесь. Вы даже не слушаете, что я рассказываю.

Леля и Лина откладывают в сторону карандаши.