– Вот, и горы показались впереди. Сиречь, Австралийские Альпы.

– Горы? – пристально всматриваясь вдаль, засомневался Алекс. – Какие-то рыже-бурые холмики. Низенькие и несерьёзные.

– Настоящие горы. Просто до них ещё далеко. Когда подъедем ближе, сам убедишься…

Горы постепенно приблизились, став заметно выше. Их цвет – с не аппетитного рыже-бурого – поменялся на благородный тёмно-сиреневый. Чётко обозначились голубые седловины перевалов и угольно-чёрные островерхие пики.

– Придётся попрощаться с ровным асфальтом, – поворачивая руль в сторону, огорчённо вздохнула девушка. – Впереди нас ждёт сплошное классическое бездорожье. Сейчас такое начнётся – словами не описать…

Оно и началось. Ухабистые глинистые просёлки. Длинные перегоны по красно-коричневым зыбучим пескам, где путь обозначали лишь обшарпанные дорожные знаки, стыдливо высовывавшиеся из-за низеньких барханов. Каменистые узкие дороги-тропы, постепенно переходящие в извилистые горные серпантины.

– Кошмар какой-то, – ворчал Алекс. – Ничего не понимаю. Зачем мы, вообще, поехали на машине? Разве нельзя было полететь на вертолёте?

– Нельзя, – подтвердила Аль. – В весенне-летний период (январь в Южном полушарии – самый разгар лета), здесь запрещено летать на вертолётах и самолётах. Забота о животном мире, который в этот период выращивает потомство. Да и обо всей тутошней экологической системе в целом…

Наконец, впереди показались высоченная проволочная изгородь и полосатый шлагбаум, рядом с которым был установлен большой прямоугольный щит, украшенный разноцветной надписью: – «Дамы и господа! Добро пожаловать – в Национальный парк «Алпай»!».

Пожилой усатый охранник, недоверчиво хмуря кустистые брови, долго и пристально изучал предъявленные ему документы. Но не найдя, к чему придраться, был вынужден пропустить машину.

– Ездят тут всякие, – неохотно поднимая шлагбаум, ворчал бдительный сторож. – И документы у всех – закачаешься. Подписанные – чёрт знает кем. Пропуска. Разрешения. Бардак. Так вас всех и растак…

Владелец небольшой туристической гостиницы (он же – директор-распорядитель Национального парка «Алпай»), мужчина худой и желчный, тоже не выказал особой радости от появления нежданных визитёров. Ознакомившись с предъявленной солидной бумагой, он, мрачно высморкавшись в клетчатый носовой платок не первой свежести, заявил:

– Разъезжают тут – всякие и разные. Наглые и самоуверенные. С пропуском, подписанным самим господином Премьер-министром. Отель, тем не менее, закрыт до осени… Где вам оборудовать стационарный лагерь? В полукилометре от гостиницы, на берегу чистейшей речки имеется удобная, совершенно ровная площадка. Вот, там и располагайтесь. Езжайте, блатные нарушители режима. Езжайте. Всех благ…

Джип остановился на обрывистом речном берегу. Путники выбрались из машины.

Вечернее солнышко разливало вокруг ласковое малиновое марево. В реке, увлечённо гоняясь за мошкарой и москитами, бойко плескались упитанные серебристые рыбёшки. На противоположном речном берегу – умиротворённо и нежно – стрекотали задумчивые австралийские цикады.

– Красивая местность, надо признать, – с интересом оглядываясь по сторонам, вздохнул Алекс. – Слегка напоминает предгорья Южных Карпат… Мы же сейчас находимся на склоне горы Богонг?

– Это точно. На её южном склоне.

– А как называется соседняя горушка, слегка напоминающая своими очертаниями… э-э-э, упитанную корову?

– Наблюдательный ты, профессор Пушениг, слов нет, – похвалила Аль. – Именно так и посчитали в начале девятнадцатого века отважные исследователи Хъюм и Ховелл. То есть, решили, что гора слегка напоминает гигантского буйвола. Поэтому и назвали её соответственно – «Баффало».

– Наши дальнейшие действия?

– Обустраиваем лагерь. Ужинаем. Потом разбиваем палатки и ложимся спать. Утром выступаем.

– Палатки? – задумчиво наморщив лоб, переспросил Алекс. – Может, обойдёмся одной?

– Размечтался. Поцелуемся немного, сидя у походного костра, и не более того. Всё остальное – только после свадьбы. Извини, но я девушка принципиальная. То бишь, старомодная и ужасно-строгих правил… Впрочем, если не нравится, то можешь – прямо сейчас – уматывать на все четыре стороны.

– Нравится-нравится. Не кипятись, красавица, пожалуйста… А когда мы дойдём до вершины горы?

– Скорее всего, к послезавтрашнему вечеру…

На следующее утро, плотно позавтракав, помыв посуду, сложив палатки и взвалив на плечи солидные рюкзаки, они выдвинулись на маршрут. Небо было затянуто плотными серыми облаками, температура окружающего воздуха находилась на уровне двадцатиградусной отметки, поэтому шагалось достаточно комфортно.

Примерно через три часа тропа резко устремилась вверх. Вскоре на смену каменным россыпям, поросшим колючими кустами, пришли пышные мхи и разноцветные лишайники. Ещё через полтора километра путешественники оказался в лесу.