– Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо, испуганное, тревожное… – Очнись, Гезеш! Борись!

На устах сама по себе появляется холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь склонившегося человека.

– Зло… – вырывается из легких.

Лесоруб резко сел, вырываясь из объятий сна. Гезеш? Алебардист мотнул головой. Чье это имя? Неужели его? И кто был тот человек?!

– Проснулся? – среагировал на его пробуждение Мудрый. Воин сидел у окна, наблюдая за просыпающимся Портом.

– Как видишь.

– Хорошо, – кивнул мужчина.

– Я вспомнил свое имя вроде…

– Да?

– Да, наверное…

– И?

– Меня зовут… Гезеш, – неуверенно проговорил Лесоруб.

Мудрый нахмурился.

– Знакомо… Гезеш… Гезеш… И впрямь – я слышал что-то о нем. Но что?

– Не важно. – Лесоруб поднялся на ноги и посмотрел на товарищей. Фарш лежал возле стены, внимательно глядя на командира. Остальные – спали. – Сегодня выходим на перевалы, – сообщил Лесоруб.

– Отлично, – равнодушно отметил Фарш. – Мне здесь не нравится.

– Пойдем вместе с Горящим…

– С кем? – оживился Фарш.

– С тем самым, кто нам тогда на реке помог.

– Хорошая компания, – заметил Мудрый и покачался на табурете. – Мне нравится.

– Рад.

Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий бритоголовый боец в пластинчатом доспехе.

– Искатели?

– Ну? – Лесоруб повернулся к вошедшему.

– Мы едем или как? Гнев говорит – лучше в течение часа с места сняться.

– Ты кто?

– Я – Друз, – многозначительно ответил воин. – Просыпайтесь, завтракайте и поехали.

– Хорошо, сейчас, – Лесоруб пнул ногой спящего Медведя.

Тот недовольно заворчал, но глаза открыл.

– Подъем, – бросил ему алебардист и шагнул к Рыбаку.

Друз усмехнулся и исчез за дверью.

– Че такое? – мрачно пробурчал Медведь.

– Через час выходим из города, – сообщил ему Мудрый.

– На хрена?

– Надо, – коротко бросил Лесоруб.

Разбуженные им Родинка и Рыбак заспанно оглядывались. На лице последнего играла умиротворенная улыбка.

– Такой сон снился – чудо! – поделился он с приятелями.

– Мне тоже, – мрачно заметил Лесоруб.

– Эх… Досмотреть бы.

– Подъем, – грубо оборвал его алебардист и вышел из хижины.

– Чего это с ним? – непонимающе спросил Рыбак.

– Он вспоминает, – задумчиво сообщил Мудрый. – И это явно не Счастливые Земли.

– Достал, а! – фыркнул Фарш. – Нет твоих земель!

– Есть…

– Нет!

– Есть, – отстранений улыбнулся седовласый.

– Хрен с тобой, пусть будут, – осклабился Фарш.

У ворот из Ан-Да-Геда на этот раз стояли лишь двое стражников. Куда делся третий?

Когда Лесоруб столкнулся взглядом с запавшими глазами худого, заросшего охранника, то на миг оторопел. Столько отчаяния, горечи и тоски он не видел ни разу.

Андагедец перехватил алебарду и порывисто отвернулся. Второй стражник, еще совсем юный, не старше двадцати лет, вдруг всхлипнул. Обреченные на голодную смерть. Знающие об этом, но все равно несущие бесполезную службу.

Где же третий?

Ответ Лесоруб получил, только когда ворота остались далеко за спиной.

– Эта смена стоит на входе с момента заклятия. Не могут ни зайти в город, ни покинуть его. Безумие знает почему. Магия штука сложная и непредсказуемая, – поделился с алебардистом Друз. Коренастый боец выглядел неважно. Подавленно. – Месяц назад их пятеро было. Они еще бодрились как-то. Теперь все. Прикончить их, что ли, чтоб не мучились?

– А где остальные? Вчера их трое было!

Ковылец скривился, оглянулся через плечо, покачал головой:

– А как ты думаешь, что они едят?

Гезеш споткнулся на ходу, недоверчиво посмотрел на Друза.

– Да, – хмуро кивнул тот, – не знаю, как выбирают. Может, жребием?

– Они… Друг друга?!

– Я же сказал – да! – раздраженно фыркнул ковылец.

Алебардист замолчал, попытался поставить себя на место обреченных солдат и в страхе выкинул мерзкие мысли из головы.

Покинув город, отряд направился на юг, в сторону перевалов. Первые дни Искатели и ковыльцы держались особняком друг от друга. Присматривались, притирались.