– Да будет тебе известно, что дублон – это испанская золотая монета достоинством в два эскудо. Чеканить её начали в тысяча пятьсот шестьдесят шестом году и чеканили почти три столетия… И всё это – сокровища пирата Спенсера, – прибавил он.

– Как вы сказали? – проговорил Флинт, продолжая собирать всё, что попадалось под руку.

– Оставь, – проворчал Нестор, направляясь к выходу.

– Эй! Куда вы?

– Искать его.

– Кого?

– Владельца этих вещей, которыми ты только что набил свои карманы.

Ничего не понимая, младший Флинт поспешил за Нестором, роняя дублоны и жемчужные нити.

– Но можно узнать, где мы всё же находимся? Как далеко отсюда Килморская бухта?

Нестор опять рассмеялся. Потом остановился и указал на тропические пальмы и океан:

– Хочешь знать, где находимся? Что ж, слушай: этот остров – заброшенное логово пиратов, и находится оно на противоположном от Килморской бухты краю земного шара – по расстоянию. А по времени – в двух тысячелетиях от наших дней.

Мальчик выронил сокровища, которые держал в руках.

– Логово пиратов?.. – пробормотал он. – Вы хотите сказать… пиратов? Настоящих пиратов?

Нестор пригладил волосы и обеими руками сжал виски.

– И даже хуже, – сказал он и, понурив голову, двинулся дальше.

– Постойте! Вы же не можете бросить меня тут! Я ещё не все дублоны собрал!

Старый садовник больше не слушал мальчика. Он стал спускаться по тропинке к берегу, и младшему Флинту оставалось только поспевать за ним.

– Но тогда зачем вы пришли сюда?

Нестор промолчал, продолжая спускаться.

– Скажите хоть, куда идём! – не унимался мальчик. – Господин!

Нестор прислонился к пальме, чтобы перевести дыхание.

– Послушай, мелюзга. Знаешь, кого я ненавижу больше всего на свете? Мальчишек. Особенно тех, кто задаёт слишком много вопросов. Я ясно выразился?

– Думаете, ваш друг там, внизу, на берегу? – продолжал допытываться младший Флинт, как будто не слышал вопроса.

– Это не друг.

– Может, ему удалось построить плот?

Старый садовник тяжело вздохнул:

– У него не было никаких инструментов. Нечем было срубить дерево и сколотить плот…

– А может, он изготовил их из золота? А бриллианты использовал вместо ножей! Как Робинзон Крузо… Как в той книге, которую мне подарила Калипсо, но я так и не прочитал её. – Флинт закусил губу. – Но всё же знаю, что в ней рассказывается про человека, оставленного на необитаемом острове, так ведь?

Нестор кивнул.

Мальчик осмотрелся:

– И мы теперь на этом самом острове?

– Можешь считать, что так оно и есть, – ответил старый садовник, мрачно взглянув на него. – С той лишь разницей, что человек, оставленный здесь, очень, очень плохой.

Они спустились на берег и сразу же увидели следы пребывания заключённого: нагромождения камней и ветвей там и тут, коробки и сундуки с остатками сокровищ, пепел, где горел костёр, сразу видно, очень давний. Нестор поворошил его ногой.

– Уже многие месяцы его нет здесь. Может быть, даже годы.

Он осмотрелся, заметил невдалеке полуразвалившуюся хижину и направился к ней.

Флинт в полном отчаянии бросился на песок, при этом раздался такой звук, словно брякнул кошелёк с монетами.

– И подумать только, что теперь, немыслимо разбогатев, я не могу выбраться отсюда!

Над ним закружили какие-то птицы, похожие на чёрных грифов.

Тем временем Нестор отодвинул плетёную занавеску, заменявшую дверь, и заглянул в хижину. Внутри оказались любопытные вещи – молоток, изготовленный из небольшого слитка золота, долото с наконечником из драгоценных камней, несколько позолоченных палок, деревянные четырёхгранные стержни с одним острым концом, нечто вроде плотницкого уровня, множество каких-то заготовок из чёрного дерева, пучки перьев.

«А этот негодяй кое-что соображал», – с недовольством подумал Нестор.

В вазах из севрского фарфора оказалась мелко нарезанная, очевидно с помощью серебряных испанских ножей, полусгнившая кора. Её, видимо, толкли, чтобы изготовить грубый пергамент.

Такие пергаменты с изображением каких-то чертежей и планов висели на стенах хижины, валялись на полу. Нестор посмотрел два или три из них на просвет.

Что же он строил? Плот?

В хижине оказался также огромный моток верёвочной лестницы, сплетённой из распущенных шёлковых ковров и парчи. Перекладинами в ней служили деревянные гребни.