И - от неожиданного тычка в грудь сам тут же растянулся навзничь.

– Похоже, понял, - поднимаясь с земли, удовлетворенно отметил он.
– Но ты не думай, что это всё!

– А ну, ребята, - позвал Таргрек, - вы, четверо - на него!

– Погодите, я хоть свитер стащу!
– с готовностью отозвался Тинч.
– Ну, а теперь - держитесь!

Навалились они на него и вправду здорово. Ему пришлось выказать многое из того, чему он научился за все эти годы, не только в обычных дворовых драках, но и в матросских кабаках, где, бывало, схватывались по-серьёзному моряки из Урса и Бэрланда, в темных подвалах бугденской пивоварни, где Клем в свободные часы учил его приёмам уличной драки, наконец - в гимнастическом зале башни Тратина...

– Вот, смотрите!
– кричал, подбадривая, Таргрек.
– На каждого из вас могут напасть одновременно не более трех человек. Четвертый - уже мешает!..

После доблестного боя, потирая синяки и шишки, они счастливо и дружно расселись вокруг костра - кто на чурбачке, кто на досточке. Внизу, сквозь развалины стен, блестело на полуденном солнце спокойное золотистое море. С необычайно глубокого сегодня неба время от времени осыпались сочные красноватые гусенички - опадали серёжки тополей. Свежим запахом земли несло из-за дальних садовых заборов.

Где-то там, на берегу, оставался Пиро. Не поторопился ли он отпустить его? Ему наверняка понравилось бы здесь, в компании, где явно не делали особых различий меж цветом глаз и кожи...

Многих из этих ребят Тинч видел впервые, за исключением вездесущего Пекаса и ещё двоих-троих, которых помнил по школе. Его поразили их нынешние лица. Это были не привычно скучные маски, которые каждый день надевают на себя люди. Все они, казалась, чего-то ждали, ждали чего-то чудесного, на что можно глядеть не боясь, широко и свободно открытыми глазами...

– А вы говорите: какой-то там Гоби Волосатый...
– решил прихвастнуть он. Ему в драке досталось меньше всех - правда, более из-за того, что ребята и в самом деле мешали друг другу. В результате кое-кто пострадал не столько от кулаков Тинча, сколько от неточных ударов товарищей.

Главный из его противников, худощавый и темноглазый парень со странным именем Тиргон Бычье Сердце, протянул ему, присыпанную солью половинку картофелины и ответил:

– За Гоби можешь не волноваться. Он с постели не скоро встанет.

– Меньше языком трепать надо, - поддержал его Пекас.

– А в чём дело?
– пережёвывая горячую картошку с луком и хлебом, с набитым ртом спросил Тинч.

– Просто обо всех его подвигах узнали "стадники". А у них закон такой: всех, кто ворует, грабит или обманывает на рынке - наказывать плетьми.

– Спасибо пусть скажет, что пальцы на руке не обрубили, - добавил Бычье Сердце.
– Как моему отцу.

– Мы свинью откармливали всю зиму, - объяснил он, заметив, что Тинч ожидает рассказа.
– Думали, по весне продадим - как раз с долгами расплатимся... Ну, не знал он, как там надо продавать и по какой цене. Плотник - он и есть плотник. А эти подошли и вежливенько так спросили: почем, мол, свининка? Он вначале даже обрадовался и назвал цену, да повыше. Дорого продаёшь, сказали. Товар конфисковали - то есть, считай, сожрали сами, а отцу тут же оттяпали на руке два пальца. Как теперь будет работать - не знаю...

– Погоди, погоди! А цех плотников, что, не вступился?

– А-ай, какой там цех! Затаились как мыши под веником... Кто-то даже сказал, мол, правы балахонщики. Негоже плотнику такими делами заниматься... Так что, власть у нас нынче правят эти...

– Они вообще много чего творят, - хмуро поддержал разговор низкорослый крепкий паренёк по имени Йонас. Под левым глазом его наворачивался свежий синяк - это Тинч, промахнувшись, нечаянно врезал ему совсем не по корпусу, как было положено.

– Ничего, Даурадес придет - он им всем покажет, - заявил один из братьев-близнецов, то ли Марис, то ли Макарис.

– А почему они лук грызут?

– Это чтобы от них потом все женщины отворачивались, - пояснил Бычье Сердце.

– Женщина - сосуд греха. Нечего смущать правоверных!
– серьёзно сказал то ли Макарис, то ли Марис, а Марис или Макарис добавил:

– Они, говорят, даже живут друг с другом как муж с женой.

– Это что!
– выпалил один из сидевших поодаль.
– Я слышал, что при посвящении им надо обязательно поцеловать духовника сначала в губы, потом в пупок, член и задницу...

– Мальчишки, конечно, без подробностей не могут, - вздохнула Кайсти, поднимаясь с места.

– Ладно, не уходи, - попробовал остановить её Бычье Сердце. Тинч заметил, что он частенько и далеко не равнодушно поглядывает в её сторону.

– Он сейчас и дымить начнёт. Фу!
– Кайсти передёрнула узкими плечиками, но не ушла - просто отсела подальше.

Бычье Сердце и в самом деле не торопясь достал из заветного кармана старую изогнутую трубку, разобрал, продул мундштук и принялся деловито прочищать его соломинкой.