— Вообще я обожаю французскую косметику. Пудру, духи, мыло. Когда папа ездил в Батум, оттуда он привез мамахен уйму всяких прекрасных вещей. Там продают… Нелегально. Я, конечно, пользуюсь всем, но так, чтобы она не знала.

— А ваш папа кто?

— Мужчина, конечно, — засмеялась Юлька. — Он работает в издательстве «Академия». Даже не знаю кем. Что-то там делает с книгами. А мамахен дома. Принимает гостей и уже хочет выдать меня замуж. Ну, это у нее не выйдет. Еще потанцуем. Правда? — она прижалась ко мне.

С каждой минутой Юлька мне нравилась все больше. Такая простая и откровенная. Сразу все рассказала.

— Не выходите замуж, — искренне сказал я, понимая, что если это случится, нашему знакомству конец.

— Почему?

— Я не могу сразу сказать вам, — загадочно прошептал я.

— Вы влюбились в меня?

— Почти.

— Вы не оригинальны. В меня все влюбляются с первого взгляда.

— А вы самонадеянны, — обиделся я.

— Нисколько. Вот мы и пришли.

Мы стояли возле старинного двухэтажного дома. Я задержал Юлькину руку.

— Когда мы встретимся? — спросил я.

— Когда хотите. Я свободна. Звоните. Только лучше днем, мамахен бывает недовольна, когда мне звонят мальчики.

— Вы разве не ходите в школу? — удивился я.

— Я ушла из восьмого класса. Надоело учиться. Все одно и то же. Дома был грандиозный скандал. Фатер орал. Мамуля ревела. Но теперь все успокоились. Готовлюсь на курсы иностранных языков Берлица. Буду переводчицей. Звоните, Игорь.

Она дала мне свой телефон и убежала вверх по лестнице. Я слышал, как в квартире наверху прозвенел резкий звонок.

На следующий день, вместо того чтобы готовиться к навигации, я позвонил Юльке. Она сама подошла к телефону.

— Тсс… — услышал я шипенье в трубке. — Мамахен дома. Я буду вас называть Натой. Поняли? Да-да. Здравствуй, Наточка. Как живешь?

— Юля, давайте встретимся сегодня в восемь вечера. Я буду ждать вас у арки под часами. Согласны?

— Хорошо, Наточка. Мне еще нужно выучить сложное прошедшее. Потом зайду к тебе. В восемь. Пока.

Юлька положила трубку.

Вечером я пришел под часы без пятнадцати восемь. Юлька появилась только в половине девятого. Румяная, свежая.

— Здравствуйте, Игорь. Опоздала немного. Простите. Не замерзли?

— Что вы? Не замерз, — лязгнул я зубами. — На первый раз прощаю, ладно уж…

— Так куда мы сегодня? — спросила Юлька, просовывая свою руку мне под локоть.

— Погуляем.

— Как, по улицам ходить? В такой холод? Нет, это скучно. Пошли в кино. В «Колосс». Там Конрад Вейдт. Обожаю.

Мы пошли в кино. В фойе с Юлькой многие раскланивались. Видимо, ее тут знали.

Начиная с этого вечера мы с Юлькой встречались почти ежедневно. Я окончательно забросил учебу, Ромку избегал, перестал бывать у Германа.

— Где ты пропадаешь? — понимающе подмигивая, как-то спросил Сахотин. — Все со своей Сольвейг? Дай телефончик, я ей звякну. Не против?

Я сердился.

Юлька таскала меня повсюду. Мы ходили с ней в кино, в кафе, на танцы. Один раз она потребовала, чтобы я свел ее в ресторан. Я влез в долги под стипендию. Маленькую стипендию, которую мне выдавали в мореходке, я всегда отдавал матери и теперь боялся момента, когда придется сказать ей о том, что в этот месяц денег не будет.

Юлька отличалась чудовищным невежеством. Казалось странным, что она совсем недавно училась в школе. Она путала романы Тургенева с рассказами Чехова, не знала, кто такой Суриков, не понимала, почему не тонут железные суда. Она скучала, когда я рассказывал ей о яхтах, о море, о своих планах. Тряпки, танцы, блеск заграничной жизни, всевозможные сплетни — вот что ее интересовало. Она имела «мышление одноклеточного моллюска» — так определял развитие подобных людей Ромка. Но когда я видел голубые Юлькины глаза, ее улыбку, целовал мягкие теплые губы, я забывал о всех ее недостатках.

Спустя две недели после нашего знакомства Юлька сказала:

— Завтра вечером, Гарри, приходи ко мне. Соберутся мои друзья. Предки уходят фокстротить к знакомым, а я устраиваю файвоклок. Будь ровно в семь. Гуд бай!

Юлька давно уже переименовала меня на иностранный манер — в Гарри. Мне это казалось глупым, я стеснялся, когда она называла меня так на улице, но не спорил.

Я долго думал, в каком костюме появиться на вечеринке. Мой единственный дешевый костюм из «Ленодежды» явно не годился для такого торжественного случая. Мне хотелось выглядеть настоящим совторгфлотцем, просоленным всеми морями, обдутым ветрами.