Самое время было, чтоб незаметно покинуть это высокородное общество. Однако попрощаться с младшими детьми царя я не успел, а уйти по-английски — значило их обидеть. Чего уж я точно не желал.

Но и войти без приглашения в Императорский зал вокзала я не мог. Приходилось стоять в каком-то закутке у самого выхода к паровозам, и, не отрываясь смотреть на высокие двери, за которыми ожидала подачи состава царская Семья. В глупой надежде, что кто-нибудь из царевичей соизволит хотя бы выглянуть…

— Герман! Герман Густавович?! — голос явно принадлежал Великой Княгине Елене Павловне, но ее саму за шитыми золотом спинами вельмож я не видел. — Идите скорее сюда!

Пошел на звук голоса. Незнакомцы вежливо кивали, с немногочисленными знакомцами приходилось раскланиваться. Несколько минут ушло на неспешное преодоление тридцати метров зала.

— Герман, — прошипела, потянувшись к щеке, княгиня по-немецки. — Какого черта вы здесь делаете? Как вообще вам удалось сюда пробраться?!

— Ваше Высочество! Я и не собирался! Но меня пригласил в экипаж…

— Ах, Герман. Да какое это имеет значение!? Вам нельзя здесь быть! Поймите же, наконец! Это, верно, снова чья-то злая интрига… Но вы-то сами? Как вам могло в голову придти?

— Так ведь…

— И не смейте оправдываться. Представьте, только представьте, что милая Дагмар узнает о болезни Николая! Какой может выйти конфуз! А виноваты в том станете вы, Герман! И я вместе с вами…

— Как же так?

— Да уж найдется, кому указать на вас, милый Герман, пальцем. Да поведать принцессе, что вот, дескать, этот человек спас вашего жениха… Понятно вам, наконец?

— Но что же…

— Стойте здесь и не смейте двинуться с места. Я найду Петю, и он придумает, как вас услать… А я передам царевичам ваши извинения.

Кому Петя, а кому и Его Высочество принц Ольденбургский. Благо тот быстро понял всю опасность моего в этом обществе дальнейшего пребывания, и сразу явился, самолично мне приказать немедленно отправляться готовиться к завтрашним смотринам. О которых я, кстати говоря, вообще уже забыл.

Можно подумать, мне для готовности нужно было сбегать в тридевятое царство за молодильными яблоками!

Но я не стал спорить. Потому, что придворными стратегами все было уже спланировано и организованно. И эти пресловутые смотрины были назначены на тот же день, что и крещение датской принцессы, чтобы меня гарантированно удалить от невесты. Что бы она, не дай Бог, не проведала раньше времени, что Никса болен, и не отказалась в последний момент идти под венец.

А еще, потому, что понял — против меня играет кто-то могучий и злой. Готовый ради лишения меня царской милости, разрушить брак двух государств. И я испугался.

Дело окончательно запуталось, когда следующим же утром, из газет я узнал, что после прибытия царской Семьи в Екатерининский дворец в Царском селе, цесаревичу стало дурно, и он был вынужден лечь в постель. Лейб-медики определили у Николая банальную простуду. Поэтому, положившись на здоровые силы организма, и милость Господню, церемонию крещения датской принцессы в православие было решено не отменять. «Ведомости» дополнительно сообщали, что весь вечер принцесса Дагмар изволила провести у постели простудившегося наследника, развлекая его беседой и чтением книг.

Весьма и весьма многозначительная новость для тех, кто знает подоплеку. Во-первых, во всеуслышание объявлялось, что датчанка не отступится от жениха, несмотря на его болезнь. Оставалось лишь вздохнуть с облегчением, и понадеяться, что больше мне не придется быть пешкой в чьей-то игре, правила которой я даже не понимаю.

Второе, на что стоило обратить внимание — это дата выхода номера. Дело в том, что при существующих к тому времени технологиях печати, самой свежей новостью в газете была позавчерашняя, но никак не вчерашняя. И появление этого сообщения во всех столичных изданиях одновременно, означало, что все спланировано заранее. Я легко мог предположить, что Никса вовсе не болел, и не валялся вчера в кровати, а Дагмар не держала его за ручку, как утверждали газеты, и не веселила его байками из жизни Датского двора. Потому что совершенно все равно, чем они там занимались, лишь бы не попадались на глаза излишне любопытных господ.

И как бы я не морщил лоб, как бы ни искал свое место в этом хитросплетении интересов высокородных, без подсказок моего пассажира Геры ничего путного не придумал. Даже поймал себя на мысли, что скучаю по его инфантильным возгласам, бьющей через край энергии и, конечно же, информированности.

К полудню, к генеральскому дому на Фонтанке, подали богатую карету с гербами принца Ольденбургского на дверцах. Покровитель желал лично проконтролировать союз двух «подотчетных» семей, и предложил смотрины провести у него во дворце. По понятным причинам, отказаться от такого приглашения отец не мог.