— Порядок. Все в порядке.

— По твоему виду не скажешь. — По щекам Сибил текли слезы.

— Осталось только внешнее. Само заживет.

Сибил кивнула, и Фокс перевел взгляд на Лейлу.

Глаза у нее блестели, но — к его облегчению — слез не было.

— Спасибо.

— Кто тебя так?

— Интересный вопрос. — Гейдж выпрямился и отошел к плите; голос его звучал хрипло. — И второй: когда мы вышибем из него дух?

— Я бы хотела в этом участвовать. — Сибил сама налила кофе Гейджу и крепко сжала его руку.

— Блок, — ответил Фокс, пока Куин чистой водой протирала заживающие порезы и раны на его лице.

— Блок Колер? — Гейдж оторвал взгляд от своей ладони, все еще теплой от прикосновения Сибил, которая уже отодвинулась от него. — Какого черта?

— Нэппер убедил его, что я трахаю его жену.

— Нужно быть полным дураком, чтобы поверить этой сволочи, — видимо, Блок такой и есть. Нет, я могу представить, что он поверил и стал задираться, даже попытался тебя ударить. Но послушай, братишка, он же чуть тебя не убил. Это не просто…

Фокс сумел сделать маленький, медленный глоток колы. Кэл догадался.

— Да, он был там. Маленький ублюдок. На другой стороне улицы. Я его сначала не заметил, потому что почувствовал, что Блок хочет сделать из меня котлету, и все внимание сосредоточил на нем. Но потом увидел лицо Блока, его глаза. Настоящее безумие. Не подоспей Уэйн Хоубейкер, Блок бы меня убил. Я был бы уже трупом.

— Он становится сильнее. — Куин сжала плечо Кэла. — Демон становится сильнее.

— Как мы и предполагали. В этот раз все ускоряется. Ты сказал, что подоспел Уэйн. Что он сделал?

— Сначала я был в отключке. Когда пришел в себя, Блок уже сидел в его машине, в наручниках. Уэйн сказал, что ему пришлось вырубить Блока, чтобы оторвать от меня. Он — сам Уэйн — был в порядке. Озабочен, немного раздражен и здорово озадачен. Его это не коснулось.

— Наверное, и не могло коснуться. — Лейла встала и поспешно вылила воду с кровью, чтобы спрятать руки в раковине — никто не должен видеть, что они дрожат. — Мне кажется, демон не мог этого сделать. Ты говорил, что Блок собирался тебя убить. Демон не хотел, чтобы ему помешали, — ни полиция, ни кто-либо другой.

— Поодиночке. — Сибил, уже взявшая себя в руки, прикусила губу. — Нельзя сказать, что это хорошая новость, но и не такая уж плохая. — Она пригладила мокрые, взъерошенные волосы Фокса. — Глаз заживает. Скоро ты опять станешь красавчиком.

— Что ты собираешься делать с Блоком? — спросила Куин.

— Пойду и поговорю с ним и с Уэйном. Потом. А теперь я хотел бы принять душ — если дамы не возражают.

— Я провожу. — Лейла протянула ему руку.

— Тебе нужно поспать, — сказал Кэл.

— Хватит и душа.

— Заживление ран здорово выматывает. Ты же знаешь.

— Начну с душа. — Он вышел вслед за Лейлой. Боль еще чувствовалась, но зубы зверя уже стерлись, когти затупились.

— Я постираю твою одежду, пока ты моешься. Здесь есть вещи Кэла, можешь надеть. Твои джинсы все равно никуда не годятся.

Фокс окинул взглядом грязные, разорванные и окровавленные джинсы.

— Не годятся? Да от них остались одни ошметки.

Лейла попыталась улыбнуться, но безуспешно.

— Еще болит? — спросила она, когда они поднимались по лестнице.

— Скорее, ноет.

— Тогда. — Она остановилась на верхней площадке, повернулась, обвила его руками и крепко прижала к себе. — Вот теперь порядок.

— Нет, неправда. Никакой не порядок. И поэтому я буду держаться за тебя, пока ко мне не вернется мужество.

— Ты молодец. — Фокс погладил ее по волосам. — Во всех отношениях.

Чувствуя, что не имеет права расклеиваться, Лейла слегка отстранилась и обхватила ладонями его лицо. Левый глаз Фокса был еще красным, но припухлость почти прошла. Лейла поцеловала глаз, щеки, виски.

— Я до смерти напугалась.

— Знаю. Но ведь это и есть героизм, правда? Делать то, что должен, хотя до смерти напуган.

— Фокс, — она нежно поцеловала его в губы, — раздевайся.

— Я ждал этих слов несколько недель.

Теперь Лейла уже смогла улыбнуться.

— И иди в душ.

— Все лучше и лучше.

— А если тебе нужно потереть спину… я пришлю Кэла.

— Ну вот, все мои мечты разбились вдребезги.

В конечном счете Фокс присел на край ванны, а Лейла развязала ему шнурки и с сестринской — к сожалению — заботой помогла снять рубашку и джинсы.