– Патрик – хороший парень. Мне он здорово помог. Но кто его знает, под пытками может и расколоться.

– Да, а церемониться с ним русские не будут.

– Так что для нас лучше было бы, чтобы Патрик был мертв при данных обстоятельствах, – сказал Тоев.

– Я согласна с тобой, Арби. Так лучше и для нас, и для него, коль дело провалено.

– Но мы с тобой, Ашера, свою часть задания выполнили и, как нам было обещано, получим за это хорошую сумму.

– Давай, Арби, летом съездим куда-нибудь на курорт. Обожаю море и солнце.

– Почему бы и нет, ты заслужила это. Не всегда же тебе только взрывать, – засмеялся Тоев.

– То есть ты обещаешь мне эту поездку?

– Я гарантирую ее тебе, Ашера. Вот только мне не очень будет приятно, что на пляже на мою сестру будут пялиться сотни мужиков.

– Надеюсь, ты не убьешь их? – пошутила Ашера. – Пусть смотрят. Ты тоже хорошо отдохнешь с девушками.

– В этом можешь не сомневаться.

Они выехали из города и свернули на трассу Санкт-Петербург – Москва. Проехав около тридцати километров, Арби с Ашерой увидели впереди «КамАЗ», перегородивший дорогу, и разбитые «Жигули». На асфальте валялось выбитое стекло.

– Что там такое? – настороженно вглядываясь, спросила Ашера.

– Похоже, авария.

– Этого еще только не хватало.

– Не беспокойся, Ашера, все документы у нас в порядке, сиди спокойно в машине, а я схожу и узнаю, что там стряслось.

Тоев съехал на обочину неподалеку от «КамАЗа» и разбитых «Жигулей». Арби вышел из машины и не спеша направился к инспектору ДПС, который вышел из-за «КамАЗа».

– Что случилось? – подойдя к инспектору, поинтересовался Тоев.

– «Жигули» во время обгона врезались в «КамАЗ».

– Погиб кто-нибудь?

– Повезло, все живы.

– Это хорошо, – сказал Арби.

– Вам придется объезжать. Вернитесь на три километра назад, там есть поворот направо, – посоветовал инспектор.

– Не хотелось бы делать круг.

– Иначе не проедете. С той стороны скопилось много машин, – махнул рукой в сторону дорожной пробки инспектор.

– Что ж, придется объезжать. Удачи и спасибо, – сказал Тоев.

– Вам тоже.

Тоев развернулся и замер. В машине сидел человек в штатском, направив на Ашеру пистолет. А рядом с машиной стоял человек в камуфляже, поверх которого был надет бронежилет, и держал Тоева на мушке автомата. Арби повернул голову назад. Инспектор ДПС отступил и навел на него дуло автомата.

– Тоев, сдавайся! Ты окружен! У тебя нет выхода! – услышал Арби.

Он еще раз посмотрел на сестру, сидевшую под дулом пистолета.

– Ошибаетесь, выход есть всегда, – прошептал Арби, повернулся к инспектору, поднял руки вверх и сказал: – Я сдаюсь, бежать бессмысленно.

– Так оно будет лучше для всех! На колени и руки за спину! – приказал инспектор.

– Да-да, сейчас, – ответил Тоев и неожиданно нырнул под автомат, повалил инспектора и, завладев оружием, застрелил его.

Упав за колесо «КамАЗа», Тоев выстрелил в военного, стоявшего возле «вольво». Началась бешеная перестрелка. Справа от «вольво», укрывшись в кювете, несколько бойцов спецназа открыли огонь по Тоеву. Человек в штатском вытолкнул Ашеру из машины в сторону кювета. Сам он упал возле «вольво» и стал стрелять в сторону Тоева.

Пули ложились рядом с Арби, и он понимал, что жить ему осталось недолго. Брать его живым после этой перестрелки, в которой он убил инспектора, никто не будет. Спецназовцы, используя кювет, подбирались все ближе и ближе. Одна пуля пробила голень Тоева, вторая угодила в живот. Силуэты подползавших к нему спецназовцев помутнели. Он дал последнюю очередь наугад и уронил голову на асфальт, рядом с колесом «КамАЗа». Один из бойцов, приподнявшись, дал короткую очередь, прошившую Арби.

– Все, он готов! – поднимаясь с земли, сказал стрелявший.

– Собаке – собачья смерть! – ответил другой.

Вскоре подъехал «уазик». Ашеру затолкнули в машину и повезли в сторону Питера.

В аэропорту спецгруппу встречал сотрудник АСБ, приехавший на джипе.

– Илларион Константинович, Асташев распорядился встретить вас и привезти в АСБ. Он ждет вашу группу у себя.

– Тогда вперед, – подходя к джипу, сказал Забродов.

Они ехали по улицам Москвы, покрытой снегом. Илларион любил зиму, бодрящий русский холод. Зима всегда напоминала ему детство и детские забавы: катание на санях, лыжах, коньках…