— Она вам знакома? — без экивоков спросила Мила.

Вампир склонил голову набок, с интересом разглядывая гостью, потом лицо его разгладилось, а на бледных губах появилась вежливая улыбка.

— Я думаю, мы не с той стороны подошли к нашему знакомству, — произнес он. — Разрешите представиться: мое имя Константин Фуна. Я директор школы Дуат. Буду рад узнать ваше имя, уважаемая гостья.

Мила на миг растерялась, но тут же ответила:

— Мила Рудик.

Вампир чуть склонил голову.

— Очень приятно, госпожа Рудик. Позволю себе предположить, что вы и ваши спутники пришли сюда по делу?

— Да, — без колебаний подтвердила Мила.

— В таком случае, не изволите ли пройти в мой кабинет? — Он сделал приглашающий жест рукой. — Я окажу вам любую помощь, какая вам потребуется.

Мила колебалась. Этот взрослый вампир, казалось, был настроен дружелюбно, но что-то в его внешнем виде ее настораживало. Однако выбора у нее не было — он носил перстень с пчелой в янтаре, значит, она пришла сюда для встречи именно с ним.

— Мои спутники… — начала было Мила, но Константин Фуна перебил ее.

— Их проводят в мой кабинет.

Он едва заметно кивнул все еще стоящему в стороне рыжеволосому вампиру, и тот, подчинившись молчаливому приказу, тотчас исчез на лестнице.

Директор Дуата снова бросил взгляд на руку Милы, но не на правую, в которой была зажата тетрадь Тераса, а на левую. Достав из кармана брюк носовой платок, он протянул его Миле.

— Перевяжите им ладонь, — невозмутимо посоветовал он. — Запах крови может встревожить моих студентов.

Мила приняла платок, но при этом одарила директора Дуата хмурым взглядом, словно давая понять, что ее вины в этом не будет. Константин Фуна улыбнулся уголками рта.

— Я приношу извинения за своего ученика, — сказал он, пока Мила закрывала платком кровоточащую царапину. — Но подозреваю, что на самом деле у него были добрые намерения.

— Он поранил меня, — со скепсисом напомнила ему Мила.

— Скорее всего, таким способом он хотел отпугнуть вас и заставить поскорее уйти, — пояснил Константин Фуна. — Вот-вот прозвенит звонок с первого урока. Я надеюсь, вы понимаете, что это значит?

Мила кашлянула, но не ответила. Еще бы ей не понимать. Коридоры заполнятся вампирами, и все будет, как она себе представляла, — шушуканье и голодные взгляды в ее сторону.

Константин Фуна тем временем сделал приглашающий жест рукой в сторону лестницы.

— Прошу за мной, — сказал он. — Мой кабинет находится этажом выше.

Окно, возле которого в кабинете Константина Фуны сидела Мила, выходило не во внутренний дворик, как можно было предположить, а на заднюю сторону Дуата, густо заросшую зеленью. Сквозь кроны деревьев Мила видела узкие дорожки, на обочины которых наползали кустарники и трава. В отличие от ухоженного фасада, территория позади Дуата была словно отдана во власть запустению. Миле почему-то подумалось, что это было сделано вовсе не по недосмотру, а нарочно. Но даже эти заросли освещал желтый свет фонарей.

Вирт и Ромка сидели в креслах рядом с Милой. За дверью директорского кабинета раздавался гомон — студенты-вампиры во время перемены вели себя точно так же, как и думгротцы: разговаривали, смеялись и ходили по коридорам из класса в класс. Константин Фуна, положив руку с янтарем в перстне на столешницу своего письменного стола, переводил взгляд с одного своего гостя на другого и, наконец, остановился на Миле.

— Вас что-то беспокоит, госпожа Рудик? — спросил директор; багряно-карие глаза за прозрачными стеклами очков смотрели на нее с каким-то нечеловеческим, пугающим спокойствием, как будто этот взгляд принадлежал не живому существу, а статуе.

Мила про себя отметила проницательность этого вампира. Он с удивительной точностью угадал ее настроение. В другой раз она промолчала бы, но увиденное в школе Дуат слишком сильно поразило ее. Мила встретила взгляд вампира с неприкрытым упреком.

— Я видела здесь ребенка-вампира и близнецов-вампиров, — произнесла она. — Как это случилось? Это же… ненормально.

Константин Фуна задумчиво отвел взгляд.

— Ребенка сделала вампиром его мать, — ничего не выражающим голосом ответил он. — Мужчина, который в свою очередь обратил ее, не мог предвидеть, что эта женщина окажется неспособна принять иную сущность. Став вампиром, она повредилась рассудком и убила собственного ребенка, перед этим обменявшись с ним кровью.

Прозвучавшие слова заставили Милу почувствовать сильную оторопь. Это было настолько ужасно, что на какое-то время она даже забыла дышать.

— Близнецов обратила одна древняя вампирша просто по прихоти, — продолжал директор. — Ей показалось, что из них получатся хорошие игрушки.

— И их… — выдавила из себя Мила, — не наказали за это?

Глава школы вампиров склонил голову набок — багряно-карие глаза снова глянули на Милу.

— Не стоит так переживать. Разумеется, они были наказаны. А уж каким образом — это не столь важно, не правда ли?