Шрифт:
Яковлев прочитал. А это жалоба какого-то начальника, что формируемой кавалерийской дивизии выданы шашки, на эфесе которых выгравировано «За Веру, Царя и Отечество». Яковлев воспринял это как серьезный упрек и стал докладывать: ошиблись, не успели, у нас шашки не производятся, и мы пользуемся запасами еще царского времени, но когда мы выдаем формируемым дивизиям эти шашки, стираем эту надпись, ну а здесь пропустили — виноват.
Тогда Сталин спрашивает: «А шашкой с такой надписью немцу голову срубить можно?» Яковлев отвечает, мол, можно, конечно. Сталин: «Тогда дай им Бог и за веру, и за царя, и за отечество. А дурака этого, что жалуется — чтобы в Москве больше не было». И еще сказал, мол, с такими формалистами будьте осторожны: они — опасные люди.
Еще один специалист написал Сталину, что Яковлев игнорирует производство химических боеприпасов в то время, когда это очень важно. Яковлев Сталину доложил: «У нас достаточно химических боеприпасов. Сейчас химия не применяется, у нас есть запас. Если потребуется, мы можем возобновить это производство. А сейчас нам нужны осколочно-фугасные снаряды». На что Сталин сказал: «Наверное, этих любителей химии надо отправить начальниками химических складов. Пусть нюхают химию, сколько хотят, чтобы мало не казалось».
Или возьмите пример с разгрузкой сахара в Мурманске. Начальником порта во время войны там был Папанин, и вот пришел корабль, груженый сахаром, необходимо быстро разгрузить, пока не налетели немецкие самолеты и не разбомбили, а людей для разгрузки нет. И Папанин распорядился каждому, кто будет работать на разгрузке, выдать мешок сахара. Ну, разгрузили. Сталину докладывают о таком самоуправстве Папанина, разбазаривании им продуктов, и требуют для него серьезного наказания. Сталин спрашивает: «Кто съел этот сахар?» (То есть выданный Папаниным.) Там замялись. Как кто? «Ну, кто его съел? — опять Сталин спрашивает. — Люди?» Ему, мол, да, конечно, люди. А он: «А вы бы хотели, чтобы рыбы съели? » И разговор был окончен.
Сталин и Надежда Сергеевна
Ведется много разговоров о взаимоотношениях Иосифа Виссарионовича Сталина и его жены Надежды Сергеевны. Рассуждают и говорят об этом люди, которые ни разу в жизни не видели ни того, ни другого в кругу семьи и об отношениях их как супругов (а именно это больше всего и интересует нынешних «исследователей») не могут знать в принципе. В очередной беседе с Артемом Федоровичем мы затрагиваем и эту тему.
Е. Г.: Каковы были отношения в семье, как бы вы охарактеризовали взаимоотношения Сталина с женой?
А. С.: Мы были детьми и не все могли понять, но нам казалось, что относился он к ней очень хорошо: никаких повышенных тонов, споров, пререканий. Мы чувствовали, что это были отношения людей, которые очень близки, людей, понимающих друг друга. По воспоминаниям и отзывам моей матери, знавшей их хорошо, дружившей с Надеждой Сергеевной, Сталин её безумно любил! Она его тоже очень сильно любила. Её смерть стала для него сильнейшим ударом. После её смерти он жил вдовцом, и домашнего очага, семейного дома как такового не было, были казенные квартиры.
Е. Г.: Какой вам запомнилась Надежда Сергеевна?
А. С.: До сих пор считаю, что это самая красивая, самая элегантная женщина, каких я видел и знал. Но она не была фотогеничной, и фотографии не передают её красоты. В жизни деле она была несравненно красивее.
Мы о Надежде Сергеевне много говорили с моей матерью, и она отмечала, что Надя и Сталин были людьми очень разными. Он был человеком широкой натуры. Любил находиться среди людей, любил шутку, юмор и, как кавказец, любил застольные компании, любил посмеяться, иногда и крепкого слова не гнушался.
Однако все у него было подчинено делу, работе. В быту, пище, одежде был большим аскетом. Не терпел роскоши, украшательства и заграничных вещей. Он всегда работал. Даже находясь на отдыхе на даче или на юге, он все равно работал.
Надежда Сергеевна была другой. Может, влияли немецкие корни её матери — Ольги Евгеньевны. Видимо, отсюда — педантичность, некоторая сухость, строгость и постоянная собранность. У нее все было расписано по времени и по местам.
К Васе и даже к Светлане она была строга, предписывала им определенный режим дня. С обслугой была более официальна, чем муж, однако очень корректна и даже деликатна.
Е. Г.: Кто больше занимался воспитанием детей: Сталин или Надежда Сергеевна?
А. С.: Конечно, Надежда Сергеевна. Она не была домохозяйкой, училась, работала, но времени у нее для занятий с детьми оставалось всё-таки больше. Но если Сталин приходил домой пораньше, пока дети не спали, он обязательно с нами занимался. Надо сказать, что Надежда Сергеевна была строже и требовательнее. Сталин часто действовал методом убеждения. А она сказала — надо выполнять.