Йенни? Нет, со своими девушками Хенрик ее не знакомил.

Заместитель декана Герцен знал Хенрика по фамилии — да, есть такой студент. Больше он ничем помочь не мог: студентов много, трудно составить какое-то впечатление, особенно в первом семестре.

Насчет Йенни Гуннар даже не спрашивал.

Он вернулся в отель в девять часов вечера и посмотрел в окно. В реке Фирис до сих пор оставалась большая полынья, и в ней медленно плавала стайка диких уток. Чуть подальше — киногородок и здание норрландской студенческой общины, где делал свои первые робкие шаги начинающий студент Хенрик Грундт. Там он пел в хоре, там, возможно… нет, хватит. Он устал от предположений, догадок и допущений. Инспектор Гуннар Барбаротти долго наблюдал за утками и пытался определить, когда он был более оптимистичен — сейчас или утром, когда ехал на поезде в эту крепость науки. Так и не определил.

Осмотр комнаты Хенрика мало что дал. Никаких писем, записей — ничего. Даже записной книжки не нашел — Хенрик принадлежал к новому, рациональному поколению. Это поколение все необходимые сведения забивает в мобильные телефоны и в компьютеры. Роскошный новенький компьютер Хенрика он так и не сумел открыть — требовался пароль. А мобильный телефон, скорее всего, находился там же, где и его владелец.

Как говорят в полиции, в неизвестном квадрате… Нет, ничего компрометирующего в комнате Хенрика он не обнаружил. Никакой эротической литературы, никаких мужских журналов, ничего, что могло бы пролить свет на сексуальные предпочтения хозяина. Комната была тщательно прибрана, как он, впрочем, и ожидал. Ему начинало казаться, что он постепенно узнает Хенрика все ближе — спокойный, уравновешенный, самостоятельный парень.

Его предполагаемая нетрадиционная ориентация подтверждается только ни на чем не основанной догадкой молоденькой студентки. То, что Гуннар Барбаротти сразу не выбросил эту мысль из головы, зависело в первую очередь от того, что у него не было ничего другого, за что можно зацепиться.

Гуннар достал мобильник — он выключил его перед разговором с заместителем декана. Не успел набрать пин-код, как телефон дважды пискнул — пришло сообщение. Или, может быть, даже не одно.

Нет, все-таки одно. От Молльберга. Молльберг получил список телефонных разговоров Хенрика Грундта и обнаружил кое-что любопытное. Если Гуннару интересно, он может ему позвонить до девяти вечера.

Часы на телефоне показывали без пяти девять.

— Ничего не говори, — сказал Гуннар Барбаротти, — я и так знаю. Хенрик звонил точно по тому же номеру, что и Роберт, только на двадцать четыре часа позже.

— Не совсем, — сказал Молльберг, — вернее, совсем не. Хенрик вообще никуда не звонил. Ни в понедельник, ни во вторник. Ему звонили только один раз — бабка с дедом, пока они ехали в Чимлинге. Но тут довольно много эсэмэсок.

— Слушаю со все возрастающим вниманием.

— Нет-нет, никакой связи с исчезновением не просматривается. Последнюю эсэмэску он получил в двадцать два тридцать пять во вторник вечером и через десять минут отправил сообщение по тому же номеру. Вообще за все дни, включая Рождество, он получил семь штук эсэмэсок, но ответов не посылал. К сожалению, текстов нет, они сохраняются только семьдесят два часа, но все равно…

— Понимаю, — сказал Гуннар Барбаротти. По спине побежали мурашки. Со слов Молльберга нетрудно было представить себе картину, и картина эта была довольно мрачной.

— С того же номера?

— Пять из них с того же.

— И это тот же номер, что…

— Да. Если взять последнюю неделю, то есть с семнадцатого по двадцать четвертое, этот абонент послал двадцать четыре эсэмэски, Хенрик ответил на четырнадцать.

— И?

— А ты сам как думаешь?

— Карточка. Телефон с карточкой. Владелец неизвестен.

— А вот и нет. У меня есть фамилия абонента.

— Потрясающе! Давай скорее, или ты хочешь, чтобы я тебя сначала поцеловал? Тогда придется ждать до послезавтра.

Шутка получилось глуповатой, но Молльберг не обратил внимания.

— Йенс Линдеваль. Проживает по адресу Престгордсгатан, пять, в Упсале. Так что если будешь проходить мимо…

— Это черт знает… подожди, повтори еще раз, я запишу.

— Я тебе сейчас пришлю эсэмэску. Так что и телефон узнаешь. Пока!

Молльберг нажал кнопку отбоя.

— Это черт знает что такое! — мысленно закончил фразу Гуннар Барбаротти. Иногда и так бывает, не надо об этом забывать. Иногда пасьянсы сходятся.

Через минуту он получил эсэмэску со всеми данными Йенса Линдеваля. Еще минут пять размышлял, как действовать дальше. Сначала взвесил, не посоветоваться ли с Эвой Бакман, но потом сообразил, что прекрасно знает, что она ему посоветует.

И тут же понял, что должен последовать этому совету.

Шесть сигналов. Потом седьмой, тоном пониже, после чего включился автоответчик.

— Привет. Вы позвонили Йенсу. Я уехал на Борнео и оставил телефон в ящике стола. Приеду двенадцатого января. Желаю веселого Рождества и счастливого Нового года.

Если хотите пожелать мне того же, дождитесь сигнала. Всего доброго!

Нет уж, дружок, не дождешься, подумал Барбаротти, нажимая кнопку отбоя. Лучше возвращайся поскорее, пока я не натравил на тебя тамошних полицейских, а с ними шутки плохи!

И кто это там вообразил пять минут назад, что пасьянс сошелся?