— Милая сестрица, — растроганно сказала Узук, — делай, как лучше, я совсем ничего не соображаю… Как лучше, так и делай…

— Так и будет лучше, как я сказала, — решила Огульнязик. — Энекути жадная, да кто её знает, что у неё на уме: устроит вам встречу, а сама ещё кого-нибудь подошлёт… Не верю я, что она даже за деньги может доброе дело без подлости сделать. Постараемся обойтись без неё.

Это была тревожная и горькая встреча. Каких-то полгода прошли с той поры, когда в зелени цветущего луга юноша и девушка робко приоткрыли друг другу свои сердца. Им пели птицы, сверкала роса и весь мир улыбался их светлому счастью. Куда оно делось? Каменные жернова жизни истёрли его зёрна, но что испечёшь из муки страданий и боли!

Двое взрослых людей стояли в тёмной кибитке, прислушивались к голосам ночи и не знали, о чём им говорить, словно не полгода, а десять лет прошло со дня их юношеской встречи.

— Большое горе свалилось на тебя, Узук-джан, — сказал Берды, с состраданием глядя на осунувшееся лицо девушки. — Я избавлю тебя от мучений. Уйдём со мной.

— О чём ты говоришь, Берды! Некуда нам с тобой идти… Я пошла на риск встречи только потому, чтобы проститься с тобой

— Не говори гак, Узук-джан! Бежим! Ты ведь веришь мне?

— Верю, Берды, но не хочу беды и на твою голову… Я сейчас увидела тебя, поговорила с тобой — это для меня радость… Возьми на память кольцо… Взглянешь на него — вспомнишь меня… Вот так кончается наша любовь… Загубил её своими когтями Бекмурад-бай, как коршун голубку… Не знаю, что готовит судьба для тебя, а моя жизнь кончилась…

— Не надо, Узук-джан! Я вырву тебя из этих железных лап — сегодня ночью я убью Аманмурада!

— Успокойся, Берды, прогони неразумный гнев. Сегодня убьёшь ты — завтра убьют тебя, а я не хочу, чтобы даже случайная заноза попала в твой палец. Разве изменится что-либо со смертью Аманмурада? У него много братьев, а ты знаешь, что по законам адата жена умершего переходит к его брату…

— Не рви мне сердце, Узук-джан! Никто, кроме меня, не имеет права прижать тебя к своей груди, пойми это! Никто никогда не сможет полюбить тебя, как люблю я… Не плачь… не надо… Мы убежим с тобой так далеко, что никто нас не сумеет найти. Рядом со мной ты забудешь все свои беды и несчастья… Идём, Узук-джан!..

— Ну, что ж, я не хотела, чтобы ты встал на кровавый путь, но… Я тоже хочу жить! Испытаем своё счастье ещё раз… Как же выбраться отсюда?

— Пойдём немедленно!

— Нельзя… мы не сумеем пройти незамеченными через село… Ты посиди немного здесь, я скоро вернусь…

Огульнязик была единственным человеком, к которому можно было обратиться за содействием. Конечно, Узук отдавала себе полный отчёт, что побег не только для них с Берды, но и для их сообщников опасен. Огульнязик, при всём своём расположении к ней может не согласиться на помощь, но идти больше было не к кому.

Огульнязик не спала и сразу же с любопытством спросила:

— Ну, как, повидала его?

— Повидала, милая сестрица, — ответила Узук. — И сейчас я ухожу с ним. Пусть лучше я умру в песках, пусть вороны и грифы склюют моё тело, но я пойду. Здесь мне всё равно смерть, а там — может, и спасусь, найду свою долю…

— Я завидую тебе, — сказала со вздохом Огульнязик, нисколько не удивлённая заявлением подруги, словно ничего иного она и не ждала. — Ты мужественный человек, а вот мне… мне, видимо, весь вею придётся со стариком коротать…

— Даст бог, и тебе хорошо будет… Посоветуй, сестрица, как нам удобней выбраться отсюда. Можно это или лучше и пытаться не стоит?

— Ах, сестрица, было бы желание да решимость, а выбраться… что ж, выбраться можно… Помогу я вам. Ишан знает, что ты доверяешь мне, и поручил мне смотреть за тобой. По-моему, больше никто, кроме меня, искать тебя не станет. А я… я подниму тревогу только на следующее утро. День и две ночи будете вы в пути — далеко уйдёте.

— Спасибо тебе, родная сестрица! Спасибо!.. Ста лет жить буду — не забыть мне твоей доброты. Только как же ты, а? Отвечать тебе за меня не придётся?..

— Пусть придётся! — Огульнязик решительно тряхнула головой. — Я на себе испытала, что значит с нелюбимым жить. У меня сейчас такая злоба на всех этих старых вонючих козлов, которые берут нас, не спрашивая согласия, что я на всё готова! Всё, что в моих силах, сделаю для вас, а там пусть хоть камнями меня побьют!.. Да и не будет мне ничего, всех проведу…

— Ну, тогда скажи скорее, как бежать отсюда…

Огульнязик подошла к двери, выглянув наружу, прислушалась и зашептала.

— Бежать легко… От ишана в любое время дня и ночи люди выходят — никто ими не интересуется. И вас не спросят, куда вы идёте. Могут только обратить внимание, что мужчина и женщина пошли. Это, пожалуй, заметно будет… Я вот одежду мужскую тебе найду! И Берды — тоже, чтоб не узнали его. Двое мужчин — это никому не любопытно… Погоди-ка…

Она убежала и вскоре вернулась с ворохом мужской одежды.