Шрифт:
После их ухода, зеваки принялись судачить о случившемся.
— Умно этот урус сказал!
— Видать, смелый парень.
— Не зря он бога-то помянул.
— Этот русский имя божье оскорбил! — запоздало возмутился кто-то из ревнителей веры. Но его не поддержали.
— Никого он не оскорблял!
— Умный парень. Его послушать, так…
— Не из тех ли умников, что царь сюда высылает?
— А белый царь всех высылает, кто умнее его окажется! Хочет сам быть наибольшим умником.
— Не так! Царь высылает тех, кто ему на дорога становится, хочет себе царское богатство забрать.
— Эх, и много же у царя добра!
— Вот разбогатеет кто-то!
— Выслали человека, а там семья осталась, дети, друзья…
— Верно!
— Правильно говоришь!
— Тоскливо, ему на чужбине жить, хоть и пострадал за царское богатство.
— Замолчи! Вот уж правильно говорят, что верблюд ишачий рёв за рык барса принял! Причём туг богатство! Те, кого высылает к нам царь, хотят, чтобы все бедняки богатыми стали, чтобы каждый и землю имел, и верблюдов, и воды на полив, сколько надо…
— Правильно, люди!
— Таким любому мусульманину не грех помочь.
— Конечно! Бедняки в ссылке маются, а дома детишки голодные плачут…
— А кто поможет? Ты поможешь?
— Я? Я бедный человек…
— Тогда помолчи лучше, помощник!..
— Чего вы спорите! — сердито сказал продавец паса. — Не ссыльный этот русский. — Это — местный русский. Мастером работает на тех машинах, что орошают поля Эгригузера. Он и родился, говорят, тут. Сын десятника на плотине Эгригузера. Сергеем его зовут. А товарищ его, Клычли, тоже при машинах работает, арбакешем. Чёрное масло для иих из города возит.
Не став слушать дальнейший разговор, хотя он и был очень интересным, Мурад-ага заторопился к «площадке батраков». Неподалёку от неё он обогнал задержавшихся Сергея и Клычли. Клычли поздоровался со стариком и, когда тот отошёл, объяснил своему спутнику: «Это отец той девушки, что Бекмурад-бай увёз». «Голову бы ему свернуть, как курёнку, твоему баю и всем подобным», — пробормотал в ответ Сергей.
Мурад-ага просидел довольно долго и уже подумывал о том, что, видно, придётся не солоно хлебавши домой возвращаться, когда к нему подошёл рослый, длинноногий, черноусый джигит с ковровым хурджуном под мышкой.
— Хочешь наняться, отец?
— Хочу, сынок… Нужда моя хочет… — вздохнул Мурад-ага.
— А ты случайно терьяк не куришь? — Что-то очень ты бледный.
— Нет.
— Подозрительный у тебя вид, — гнул своё черноусый. — Наверно бегаешь по ночам в курильню, а а по утрам ходишь, как больной.
— Если так думаете, ищите себе другого работника! — не сдержался Мурад-ага.
К ним подсел сутулый белобородый старик в небогатой одежде.
— И ты здесь, Чары? Работника хочешь нанять?
— Здравствуйте, уста-ага [91] … Да, Бекмурад просил подыскать. Хотел вот этого яшули нанять, да уж очень вид у него… доверия не внушает. Подозреваю, что терьяк покуривает потихоньку, хотя мне и не признается.
— Не похоже, чтобы курил. Но всё равно тебе, Чары, нужен молодой, здоровый парень, чтобы день бегал — не уставал. У вас ведь работы много.
— Верное ваше слово, уста-ага, хозяйство у нас большое. Спасибо за совет. Пойду, пока не поздно, поищу другого работника.
91
Уста — мастер, обращение к ремесленнику.
Уста-ага опустился на корточки.
— Как вас зовут?
— Мурадом зовут.
— Хорошее имя… Семья есть?
— Есть.
— Село ваше где?
— Село наше в нижней стороне.
— Назовите наиболее известных в селе людей.
— Сухан-бай. Мы его Суханом Скупым называем. Арчин Мерел…
— А-а-а… так вы из села Мереда? Очень хорошо… А почему у вас лицо бледное, болели, что ли?
— Да, долго болел, — вздохнул Мурад-ага. — Совсем недавно поправился.
— А какой табиб вас лечил?
— Никакой. Бедный я человек, нечем табибу платить.
— Так… Ну, ничего, бог даст, поправитесь совсем. Если хотите, я могу вас нанять. Работы у меня немного: всего три танапа земли да скотина кое-какая. Будете на земле. Больше ничего вам поручать не стану. Скотина только… Зовут меня Аннагельды-уста. Наверное, не слыхали, не такой уж я известный человек… По серебру работаю, делаю женские украшения, продаю на базаре. Батраков у меня до сих пор не было… Сын был, да аллах прогневался, помер сын, а мне скоро седьмой десяток стукнет, трудно одному. Вот и решил нанять… Да, смерть не щадит никого…