После этого случая Джо не разговаривал с Эдди два месяца. Ему было стыдно: он был старший в семье, а дрался за него Эдди.

— Можно еще разок, Эдди? Пожалуйста!

Эдди оставалось жить тридцать четыре минуты. Он поднял защитную планку, дал мальчишкам по леденцу, забрал свою палку и заковылял к мастерской техобслуживания передохнуть от палящего зноя. Если б он только знал о неотвратимо надвигавшейся смерти, он бы выбрал совсем другой маршрут. Тем не менее Эдди сделал то, что делаем мы все. Он снова впрягся в скучные повседневные дела, словно впереди у него была целая вечность.

Молодой долговязый скуластый парень по имени Домингес, рабочий мастерской, возился возле бака с растворителем — счищал с колеса смазку.

— Это ты, Эдди? — бросил он.

— Угу, — ответил Эдди.

В мастерской пахло стружкой. В ней было темно и тесно из-за низкого потолка и стен, увешанных дрелями, пилами и молотками. Повсюду лежали «части тела» аттракционов: компрессоры, моторы, ремни, лампы, «головы пиратов». Вдоль одной из стен высились штабеля банок из-под кофе, набитых гвоздями и шурупами, а вдоль другой стояли нескончаемые бочонки с колесной мазью.

Смазка механизмов, по словам Эдди, требовала не больше ума, чем мытье посуды, разница лишь в том, что после смазки все становится не чище, а грязнее. Такой работой Эдди и занимался: смазывал механизмы, чинил тормоза, затягивал болты, проверял электрические панели. Сколько раз мечтал он уйти из парка, найти новую работу и начать совсем иную жизнь! Но грянула война. И планы его рухнули. Со временем Эдди уже представлял себя не иначе как седеющим человеком в мешковатых штанах, устало смирившимся с тем, что такой уж он и есть и таким останется навсегда: человеком в вечно забитых песком сандалиях, живущим в мире механического смеха и жареных сосисок. Точь-в-точь как прежде его отец. И как гласила нашивка у него на груди, Эдди был Техобслуживанием — начальником техобслуживания — или, как порой называли его дети, Аттракционщик с «Пирса Руби».

Тридцать минут до смерти.

— Эй, с днем рождения! — сказал Домингес.

Эдди только хмыкнул в ответ.

— Справлять-то будешь, или как?

Эдди посмотрел на него как на сумасшедшего. Ему почему-то вдруг пришла в голову мысль: до чего странно стареть в парке, пропахшем сахарной ватой.

— Эдди, ты помнишь, у меня на будущей неделе выходные с понедельника? Едем в Мексику.

Эдди кивнул, а Домингес стал пританцовывать на месте.

— Едем вместе с Терезой. Повидаем всю семью. Повес-с-селимся!

И тут он заметил, что Эдди уставился на него в изумлении.

— Был когда-нибудь? — спросил Домингес.

— Где?

— В Мексике.

Эдди грустно вздохнул:

— Я, парень, вообще-то был лишь в краях, куда меня с винтовкой посылали.

Эдди проводил взглядом Домингеса, который возвращался к баку с растворителем. На минуту он задумался, а потом достал из кармана небольшую пачку денег и вытащил из нее двадцатидолларовые бумажки — у него их было всего две — и протянул Домингесу.

— Купи своей жене что-нибудь красивое, — сказал Эдди.

Домингес с удивлением посмотрел на деньги и широко улыбнулся:

— Да брось ты, Эдди. Ты что это, взаправду?

Эдди сунул бумажки ему в руку и медленно побрел к складу.

Еще давным-давно в досках на променаде кто-то вырезал «рыбную щель», и теперь Эдди приподнял пластмассовый стаканчик и протянул леску, опущенную в океан на восемьдесят футов. На крючке все еще болтался кусок вареной колбасы.

— Ну, поймали мы чего-нибудь? — закричал Домингес. — Скажи, что поймали!

«И откуда у него этот оптимизм? — удивился Эдди. — Ведь ни разу на эту леску ни черта не поймалось».

— Когда-нибудь, — заорал Домингес, — мы обязательно поймаем палтуса!

— Угу, — пробормотал Эдди, хотя точно знал, что через такую маленькую дыру такую большую рыбину ни за что не вытянуть.

Двадцать шесть минут до конца жизни. Эдди поплелся по променаду к южному его концу. Бизнес сегодня шел ни шатко ни валко. Девица, что торговала в конфетном киоске, облокотилась на прилавок и жевала резинку, выдувая прозрачные пузыри.

Когда-то каждое лето «Пирс Руби» становился особеннымместом. Тут были слоны, фейерверки, танцевальные марафоны. Но теперь люди не очень-то стремятся на пирсы, их больше влечет в тематические парки, где платят семьдесят пять долларов за вход и есть возможность сфотографироваться с гигантским лохматым персонажем мультфильма.

Эдди проковылял мимо «автодрома», и тут взгляд его упал на группу подростков, перегнувшихся через ограждение. «Ну и дела, — подумал он. — Только этого мне и не хватало!»