Татуированная лучница Като продолжала целиться, однако у нее по-прежнему ничего не выходило. Филиала поднималась все выше и выше, растворяясь в безоблачной синеве небес с заветным камнем.

— Целься лучше, — шепнул ей на ухо подошедший Шеранд.

— Не получается, — нервно огрызнулась Като. Ей никогда еще не приходилось стрелять по людям, и после убийства Айрека у нее здорово тряслись руки.

— Дай мне, — потребовал Шеранд.

Като без промедления исполнила его просьбу. Щелчок… Резкий свист… Сдавленный крик Филиалы, и вот она камнем падает вниз вместе с телом Айрека. Като напряженно всмотрелась ввысь и успела заметить, что Шеранд ранил Филиалу несерьезно, демоница уже снова набирала высоту, но что-то, выпавшее из ее кармана, когда она на мгновение перевернулась вниз головой, летело к земле отдельной траекторией. Шерл, черный и сверкающий — поглотил волшебный быстрый Эвстен. И как теперь отыскать его, среди сотен и тысяч камней, насмешливо поблескивающих, подмигивающих на перекатах горной реки?

Едва сирена скрылась из виду, Канта и Шеранд, не сговариваясь, оттащили кота на ровную влажную землю, подальше от рокового водопада. Один раз Канта взялась за ручку ножа, торчащего меж поросших густым мехом ребер — второй — кот начинал скрести землю лапами, и нож дрожал в руке девушки. Отчаявшись, она поискала глазами Шеранда; тот подпирал ствол лиственницы чуть поодаль. Его мутило от вида крови, однако поддавшись немому укору бывшей девушки, он, спотыкаясь, приблизился к трепыхавшемуся телу кота и одним рывком выдернул нож.

И кровь хлестнула из раны потоком, выливаясь наружу и вовнутрь, в грудную полость.

Нельзя было терять ни секунды…

Но Като вдруг осознала, что потеряла ориентацию во времени, и похоже, что и пространстве.

Она внезапно обнаружила сестру с оголенной грудью, а свою одежду та полоскала в каменной чаше Звенящей воды.

— Шеранд сменил меня, эта уже насквозь пропиталась, — тихо сказала Канта, поймав на себе вопрошающий взгляд сестры. Словно в подтверждение ее слов пена, стоявшая в чаше от падения воды с большой высоты — окрашивалась тут и там в розовато-алые тона от вобравшей в себя кровь ткани, и уносилась багряными вихрями и водоворотами дальше, вниз по течению.

Сказать ей, что все ее меры по спасению кота недейственны? Что зияющую дыру в гардовской груди следовало бы закрыть куском целлофана, чтобы разверстая рана не затягивала в легкие воздух пополам с хлещущей кровью? В Сеймурии нет целлофана, нет скорой помощи, которая могла бы приехать и спасти ему жизнь, так что на кой черт цитировать выдержки из рефератов для медицинского колледжа, если они бесполезны здесь и сейчас.

— Като?

Сестра окликнула ее, как видно, уже не в первый раз, в голосе прозвучало удивление. А все потому, что она сама куда-то направилась, зачем-то занесла лук, словно собралась стрелять в кого-то… Странное, гнетущее ощущение двойственности сознания, нарушения восприятия потока реальности. Като даже присела на камень на берегу Эвстена, напряженно покусывая губу и пытаясь унять подкатившую тошноту.

Эта мысль, словно чья-то чужая, раздраженно вклинилась в череду ее собственных. Словно какая-то обретшая самостоятельность часть ее прежде единого сознания раздраженно укоряет ее! Хотя в чем можно ее укорить? Она ведь ничем не может помочь умирающему.

…Упругие плети свившихся воедино цветов, серебряной печатью застывшие на обложке Книги. Цветок?

С прерывающимся от волнения дыханием, Като с трепетной осторожностью извлекла из нагрудного кармана своего плаща съежившийся и засохший цветок сон-травы из Дикого Сада замка Хиль-де-Винтер. «Но цветка не трогай, путник».

Видение пропало. Перед глазами — снова пенные воды, по каменистому руслу Эвстена следующие в девственную чащобу Ульмского леса.

Снова подкатившая тошнота и ощущение насильной разбуженности.

…Выжженное солнцем пшеничное поле, черный и мускулистый, молодой жеребец без труда нагоняет усталого коня впереди себя. Серый и белый, несутся чуть поодаль, а рыжий, задержавшийся вначале скачки, скоро поравняется с остальными.

Набрав в маленькую флягу воды из резной чаши Эвстенского водопада, Като вооружилась кинжалом вдовы Клико. Правду ли говорят, что дареное оружие обладает большей силой?

Несколько обломанных веток сухостоя, сухая прошлогодняя трава и опавшие листья вяза, да всего одна спичка из коробка, принесенного в сей мир из Н-ска. Вот и готов костерок, потрескивающий беззаботно и весело на фоне распростертого кошачьего тела чуть вдалеке. Канта по-прежнему не отходит от умирающего, в силу своих скудных медицинских познаний не предпринимая уже ничего. Она просто сидит, временами берет запястье кота, пытается считать пульс. Глупышка. В такие моменты наличие сердцебиения нужно проверять на шейных артериях.

Шеранд отрешенно, и вместе с тем растерянно, смотрит то на бывшую девушку, то на бывшего друга; руки в нелепых татуировках засунуты в карманы джинсов, он также, как и Канта, без майки — их мокрая и окровавленная одежда прикрывает теперь проткнутый ножом кошачий бок. А кот — скорее всего, уже не дышит. И не холодно ему, не жарко под грудой мокрых тряпок.

Потрескивание все громче, костерок горит уверенно и ярко. Очертив в мокрой почве ножом вокруг себя окружность с чуть дрожащим контуром, зачем-то прижимая к себе склянку с водой, Като резко выпрямилась.