Сперва прекратились звонки. Телефон уже не стрекотал среди ночи. В квартире воцарилась непривычная тишина.

Затем установили пульт с записями. Мой голос давал советы и сведения. Я сам мог набрать номер, спросить что-нибудь и выслушать свой собственный уверенный ответ. Это было поразительно.

Груды писем исчезли, почтальон вновь стал со мной здороваться. Гейл пришлось отпустить. Я пытался найти ей работу и не сумел, но она позвонила мне по телефону и в тот же день устроилась.

Я продлил приемные часы… Напрасно. Люди просто звонили и сразу же получали ответ. Кому охота тащиться на четвертый этаж?

Теперь времени у меня было вдоволь. Я размышлял, выходил на долгие прогулки, смотрел кино, слушал радио. Я слонялся по улицам и улыбался туристам, каждый день тщетно поджидая почтальона.

В прошлом месяце около полуночи внезапно зазвонил телефон, первый раз за полгода, и я схватил трубку. Ошиблись номером. Какой-то мужчина хотел поговорить с Сарой. Я ответил, что таких нет, и тут же вызвался помочь найти ее. Я поспешил за справочником, но он не стал дожидаться.

От тишины в квартире дрожат руки.

Позвоните мне.

— Два совершенно разных вида! — настаивал капитан Гарм, пристально рассматривая доставленные на корабль создания. Его оптические органы выдвинулись далеко вперед, обеспечивая максимальную контрастность.

Проведя месяц на планете в тесной шпионской капсуле, Ботакс наконец блаженно расслабился.

— Не два вида, — возразил он, — а две формы одного вида.

— Чепуха! Между ними нет никакого сходства. Благодарение Вечности, внешне они не так мерзки, как многие обитатели Вселенной. Разумный размер, различимые члены… У них есть речь?

— Да, капитан, — ответил Ботакс, меняя окраску глаз. — Мой рапорт описывает все детально. Эти существа создают звуковые волны при помощи горла и рта — что-то вроде сложного кашля. Я и сам научился. — Он был горд. — Это очень трудно.

— Так вот отчего у них такие невыразительные глаза… Однако почему вы настаиваете, что они принадлежат одному виду? Смотрите: у того, что слева, длиннее усики, или что там у него, и само оно меньше и по-другому сложено. В верхней части у него выпирает что-то, чего нет у того, справа… Они живы?

— Живы, но без сознания — прошли курс психолечения для подавления страха. Так будет проще изучать их поведение.

— А стоит ли изучать? Мы и так не укладываемся в сроки, а нам нужно исследовать еще по крайней мере пять миров большего значения, чем этот. Кроме того, трудно поддерживать Временной Стасис, и я бы хотел вернуть их и продолжать…

Влажное веретенчатое тело Ботакса даже завибрировало от возмущения. Его трубчатый язык облизал мягкий нос. Скошенная трехпалая рука качнулась в отрицательном жесте, а глаза перевели спектр беседы целиком в красный свет.

— Спаси нас Вечность, капитан! Ни один мир не имеет большего значения, чем этот. Мы стоим перед серьезнейшим кризисом. Эти создания могут оказаться самыми опасными в галактике — именно потому, что их две формы.

— Не понимаю.

— Капитан, планета уникальна. Она настолько уникальна, что я сам еще не в состоянии осознать все последствия. Например, почти все виды представлены в двух формах. Если позволите употребить их звуки, то первая, меньшая, называется «женской», а вторая — «мужской», так что они-то сознают разницу.

Гарм мигнул.

— Какое отвратительно средство связи…

— И, капитан, чтобы оставить потомство, эти две формы должны сотрудничать.

Капитан, который, наклонившись, со смесью любопытства и отвращения разглядывал пленников, резко выпрямился.

— Сотрудничать? Что за чепуха? Самый фундаментальный закон жизни: каждое существо приносит потомство в глубочайшем и сокровенном общении с собой. Что же еще делает жизненные формы жизненными?

— Чтобы одна форма произвела потомство, другая должна принимать участие, — упрямо повторил Ботакс.

— Каким образом?

— Очень трудно выяснить. Эта процедура считается у аборигенов интимной. В местной литературе я не мог найти точного и исчерпывающего описания. Хотя мне удалось вывести кое-какие разумные заключения.

Гарм покачал головой.

— Нелепо… Почкование — священнейший, самый интимный процесс на десятках тысяч планет. Как сказал великий фотобард Левуллин: «Во время почкования, во время почкования, в то самое прекрасное мгновение, когда…»

— Капитан, вы не поняли. Это сотрудничество между формами приводит, не знаю точно как, к рекомбинации генов. Таким образом, в каждом поколении осуществляются новые варианты. Они развиваются в тысячи раз быстрее нас!