Бентер только хмыкнул в ответ, скорчив кислую гримасу. Очевидно, старик вознамерился увидеть редчайшую краснояремную орхидею в первый же день путешествия. Рэднал отметил про себя, что перед выходом из Парка надо будет осмотреть его вещи — выносить образцы флоры и фауны запрещалось.

Тушканчик вновь показался на виду и принялся жевать сухой лист. Внезапно что-то выскочило из-за орхидеи, будто молния схватило грызуна и исчезло. Туристы забросали гида вопросами:

— Вы видели? Что это было?

— Это птичка-коприт. Быстрая, да? Она относится к роду сорокопутов, точнее, серых сорокопутов. Летать умеет, но практически не летает, предпочитает бегать. Птицы выделяют мочевину более или менее в твердом виде, а не в виде мочи, как млекопитающие, и потому лучше приспособлены к жизни в Низине. — Биолог указал на здание базового лагеря в нескольких сотнях кьюбитов впереди. — Смотрите, на крыше сидит еще один коприт, выискивает сверху, что бы ему поймать.

Навстречу группе вышли работники базового лагеря Парка. Они приветствовали Рэднала, помогли спешиться туристам, затем отвели ослов в хлев.

— Берите с собой в дом только самое необходимое, то, что вам понадобится сегодня вечером, — сказал один из них, Фер вез Кантал. — Остальное пусть остается в седельных сумках до завтра. К чему лишний раз распаковываться и упаковываться?

Некоторые туристы, бывалые путешественники, прислушались к доброму совету. Эвилия и Лофоса изумленно заахали. Рэднал неодобрительно нахмурился при виде такой капризной наивности и даже хотел отвернуться, но девушки были чересчур хорошенькими.

Мобли, сын Сопсирка, похоже, разделял его мнение. Когда группа направилась от хлева к дому, Мобли подошел сзади к Эвилии и обнял ее рукой за талию. В тот же миг он, очевидно, споткнулся — Рэднал резко обернулся на крик бедняги.

Мобли лежал на грязном полу хлева. Эвилия пошатнулась, отчаянно замахала руками и рухнула прямо на него. Мобли снова вскрикнул — и тут же судорожно стал хватать ртом воздух, когда, вставая, девушка локтем угодила ему в солнечное сплетение.

Эвилия всплеснула руками, участливо глядя на молодого человека.

— О, я так сожалею! — воскликнула она. — Вы меня напугали!

Мобли не мог даже сразу сесть, не говоря уже о том, чтобы встать. Наконец он выдавил:

— Ну ладно, в жизни больше тебя не коснусь! — тоном давая понять, что ей же от этого будет хуже. Девушка высоко вздернула носик.

— Не следует забывать, — произнес Рэднал, — что мы все из разных стран и имеем разные привычки. Осмотрительность и неторопливость помогут нам избежать возможных неловких ситуаций.

— Как, свободный, разве прошлой ночью вы попали в неловкую ситуацию? — невинно спросила Лофоса.

Рэднал закашлялся, а узкоголовые девушки, не обратив внимания на совет Фера вез Кантала, с веселым смехом принялись разгружать седельные сумки. Может, конечно, мозгов у них и мало, однако их тела… о, такие нежные обнаженные тела…

Базовый лагерь не отличался роскошью, но мог похвастаться противомоскитными сетками на окнах, электрическим освещением и даже вентиляторами, которые гоняли раскаленный воздух пустыни, пусть и не охлаждая его. А еще в доме был холодильник.

— Сегодня у нас настоящий ужин, — объявил Рэднал. — Никаких концентратов.

Туристы возликовали.

Плита располагалась снаружи; в доме стояла жара и без лишнего источника тепла. Фер вез Кантал и второй работник базового лагеря, Жозел вез Глезир, заправили плиту углем, полили топливо легковоспламеняемым маслом и подожгли. Затем насадили на вертел разделанную тушку ягненка и повесили ее над жаровней. Время от времени кто-нибудь из них поливал мясо острым чесночным соусом. Соус и жир попадали на угли, и с громким шипением рождались волны ароматнейшего запаха. Рэднал сглотнул слюну.

Также в холодильнике были медовуха, финиковое и виноградное вино и эль. Туристы немедленно принялись утолять жажду, не слишком задумываясь о норме. Дохнор из Келлефа удивил Рэднала, попросив холодной воды.

— Я дал обет Богине, — пояснил он.

— Как угодно, — ответил биолог, но его развеявшиеся было подозрения вспыхнули с новой силой. Богине, как идолу, поклонялась верхушка военной аристократии Моргафа. Не исключено, конечно, что в числе ее последователей будет и странствующий художник, но Рэдналу это казалось маловероятным.