А можно было сопротивляться, сопротивляться отчаянно. Сопротивляться до последней капли своей крови, своей магии.

 Отстранившись от балконных перил, король вернулся в зал. Кажется, теперь он знал, что именно скажет своим поданным и что именно спросит у них…

Звездная седмица оказалась странной и насквозь пропитанной магией.

 Сидя на крыше астрономической башни академии, Карен завороженно подняв голову, смотрела вверх. Звезды осыпались вниз гроздьями, стремительными росчерками сумасшедшего ученого падали с небосклона вниз, за край горизонта.

 Зависали на мгновение, рядом с другой звездой, словно чтобы обменяться слухами или последними новостями, и срывались дальше.

 Темно-фиолетовое, почти черное небо с этими серебряными росчерками звездного дождя завораживало само по себе. Но это было не все. С неба шел… не дождь. Не снег. Что-то другое, чему Карен, как ни старалась, не могла подобрать названия.

 После того, как план был продуман и приведен в исполнение — ТерАлем и что примечательно Леей, счет вопросов к этой демонессе рос с каждым днем «Зарницы», все вернулись в Академию теней. Обменялись восхищенными репликами со студентами, которым понравился второй этап, и которым не терпелось перейти к третьему.

 Как обычно все тени дружно увернулись от неприятных вопросов — и разошлись. А Карен, не удержавшись, поднялась сюда, на астрономической башню, да так и осталась, не в силах сдвинуться с места. Не в силах заставить себя прервать этот безупречный природный круг.

 — Теперь понятно, почему звездные карты над академией теней приходится перерисовать каждый год, — тихо сказал Стар, появляясь на крыше башни. — Карен?

 Девушка повернулась к нему, лихорадочно блестя влажными глазами.

 — Что с тобой, малышка? — удивился вампир, подходя ближе и присаживаясь на колени рядом с ней. А затем бережно стирая мокрые дорожки и разноцветные разводы звездных осколков.

 С неба, вместо дождя и снега падали звездные осколки. Пушистые или немного колючие «соцветия» разноцветных кристаллов. Попадая на тепло, как и снег, они мгновенно таяли. А на земле, крыше, окнах — подобно дождю, оставляли лужи и расплавленные разноцветные дорожки.

 — Не знаю, — завороженная, околдованная волшебством ночи Карен, только помотала головой. Кажется, она даже не обратила внимания на то, что плакала. — Стар.

 — Что?

 — А ты знаешь, на одном из древних, но уже мертвых языков, твое имя такое же как и ты сам — звезда. Холодная звезда. Далекая звезда.

 — Карен, я тебя уже не понимаю.

 — И не надо. Понимать девичье сердце, когда оно в разладе — последнее дело, — умно заметила стихиария, потом рассмеялась. — Меня не принимает ни одна стихия сейчас. Ни огонь. Ни вода, в которой я обычно черпала успокоение. Ни земля. Ни даже небо, мой воздух, который никогда меня не отвергал и никогда меня не подводил! Почему-то, сегодня я чувствую себя пустой. Как будто из меня всю магию выпили.

 Стар притянул девушку к себе, и она устроилась у него на коленях, положив голову вампиру на плечо. Находя, в который раз успокоение, в уюте теплых и надежных объятий.

 — Знаешь, за что я тебя люблю? — спросила Карен тихо.

 — За то, что я холодный? — предположил Стар, мысленно поблагодарив духа академии, за невысокую стену, выросшую за спиной и дающую удобную подпорку.

 — Нет, — помотала головой девушка. — За это тебя другие любят.

 — Другие?

 — Ну да. Треть девчонок с нашего курса.

 — Почему только треть? — улыбнулся вампир, поглаживая золотистые пряди волос блаженствующей у него на руках девушки.

 — Потому что еще треть девушек безнадежно влюблена в Нейла. А еще треть — в Вира. Причем, если к Нейлу еще можно подойти, то к тебе и Виру — нет.

 — Почему это к нам с Виром подойти нельзя?

 — Рядом с Виром — Лея. А рядом с тобой я, — гордо сказала Карен. — Ты можешь этого не знать, но среди девичьего населения я не раз занимала первые места в неформальном списке самых сильных девушек магов.

 — Ты знаешь, на примере той же Леи, которая в этом списке постоянно базируется где-то на последних пунктах, я этому не очень верю.

 — И зря, — наставительно заметила Карен. — Эти списки. Они, как правило, действительно очень верные. Лея… Ну, впрочем, не одна Лея. Таких как она на три старших курса — студентов десять, причем как со стороны женского, так и со стороны мужского пола. Есть, например, человеческая жрица. У нее запредельная сила, но она скрыта под такими замками, что и не подкопаешься. В списке «самых сильных» жрица на одном из последних мест, потому что у нее обет. Нарушить его она может только в том случае, если будет грозить опасность ее душе, даже, не жизни. А вот список «самых умелых» уже гораздо интереснее составлен.