— Характера не хватит, — уверенно ответил Дивеев. — Здесь просто испуг, реакция на неожиданность. Ну а криминала не допустим.

— Нужно ехать, — решила Нина. — А то наломаете без меня дров. Заезжайте за мной.

В пижаме вышел Юрий, привычно спросил:

— Снова вызывают?

Она кивнула.

Машина быстро шла по ночному Средневыборгскому шоссе. В свете фар мелькали придорожные гранитные валуны, стволы сосен. Местность была холмистой — «Волга» то брала подъем, то устремлялась вниз.

Нина сидела рядом с водителем. Сзади устроились Дивеев и двое оперативных работников.

— Года три назад мы с мужем и дочкой сюда за грибами ездили, — вспоминала Вересова. — Юра за рулем. Вдруг удар. Сбили зайца, дорогу перебегал. Машка до сих пор как вспомнит, так в слезы.

— Жаль зайчишку, — отозвался Дивеев.

— А всякая нечисть живет — и ничего, — невпопад подхватил беседу пожилой водитель. — И нам из-за них по ночам покою нет.

— Ничего, Петрович, приедем в Выборг — поспишь в дежурке, — успокоил его майор.

Небольшой ночной бар, какие имеются почти в каждом портовом городе, был немноголюден. Несколько пар танцевали под бодрую мелодию музыкального автомата.

В углу за столом оживленно беседовала группа финских моряков. Они пили «Московскую» и немецкое пиво. Один из моряков говорил официанту на ломаном русском языке:

— Карашо, та мало. Тавай еще!

Фарид Байрамов, симпатичный смуглый парень спортивного сложения, танцевал с Эльзой, стройной, на вид еще совсем молоденькой девушкой. Ее светлые, видимо, крашеные волосы разметались в танце. Эльза была высока — ростом с Фарида. Танец закончился. Они поцеловались.

— Браво, браво! Караше! — не унимался русскоговорящий финн. — К нам попить!

Фарид и Эльза подсели к финнам, с которыми, очевидно, были знакомы. Парень сказал:

— Ты, Таппани, не суетись. Сегодня я угощаю. — Он взял у бармена бутылку, поставил на стол и, наполнив рюмки, провозгласил: — За дружбу!

— И любофф! — добавил Таппани, выразительно глядя на Эльзу.

— Любовь приходит и уходит, а выпить хочется всегда, — назидательно промолвила та, ответив Таппани твердым взглядом.

— Караше гофорил, — рассмеялся Таппани и перевел ее слова друзьям.

— А еще говорят: девушек некрасивых не бывает, бывает мало водки, — сострил Фарид.

Общее веселье слегка охладил голос бармена:

— Товарищи и господа! Половина четвертого, бар закрывается. Спокойной ночи. Будем рады видеть вас здесь и завтра, и всегда… Спасибо за внимание. Ай эм глэд ту си ю… — обратился он по-английски к подвыпившим морякам.

— Посошьёк, посошьёк! — загалдели финны.

— Научились у нас светским манерам, — заметил Фарид, наливая всем «на посошок».

В дежурной части Выборгского отдела внутренних дел совещались Вересова, группа Дивеева и несколько местных товарищей.

— Раз уж они всполошились, нам остается только ждать, — говорил Андрей.

Заработала радиостанция, послышался голос:

— «Центр»! Я — «Третий». Они в баре. Бар закрывается. Как поняли? Прием.

— «Третий», «Центр» вас понял, — ответил капитан.

— По машинам, — сказал, поднимаясь, Дивеев. — Помните, товарищи: осторожность и выдержка. Не спугните их. Что водная милиция? — обратился Дивеев к капитану.

— Два дежурных катера, как всегда, на радиосвязи, — ответил тот и повернулся к Вересовой. — А вас, Нина Александровна, позвольте проводить в комнату отдыха.

— Я тоже поеду, — запротестовала Нина. — Не хочу спать.

— Оперативная работа — наше дело, — назидательно произнес Дивеев. — В тебе что ценное? Голова. Вот и береги ее — отдыхай.

Фарид и Эльза вышли из бара и не торопясь направились в сторону набережной. Ночь была прохладной, девушка куталась в плащ. Фарид обнял ее.

— Заглянем ко мне, — предложила Эльза.

— Все время забывал спросить: ты все-таки любишь меня?

— Не «все-таки», а люблю.

Они остановились у парапета набережной, помолчали, глядя в темный морской простор. Где-то вдалеке светились огни большого транспортного судна. Вдоль горизонта скользнул прожектор пограничного сторожевика.

— Эльза, мы поедем ко мне на Кавказ, — серьезно сказал Фарид, — и отпразднуем свадьбу по горскому обычаю: с огромным столом прямо на улице. Жаль, родителей уже нет, не увидят красавицу такую. Но жив дядя, братья. Эх, давно я там не был.