– Мне будет очень приятно дотронуться до тебя... когда придет время, Кэсс, - сказал мужчина задумчиво.
– К тебе вообще приятно прикасаться. До скорой встречи... завтра.

– Я тебя не впущу.

– Я войду сам.

– Андрей, зачем я тебе?

Уголки его губ слегка дрогнули. Светловолосая голова склонилась, горячее дыхание коснулось виска собеседницы:

– Ты же дала мне другое имя. Как ты называешь меня, когда спишь, когда бодрствуешь и когда...
– он сделал паузу, - мечтаешь обо мне?

Кассандра слушала вкрадчивый шепот, и голова у нее кружилась. Он не был человеком, но человеческие эмоции мог изображать в совершенстве. Все вокруг казалось каким-то ненастоящим, кроме этого шепота и щекочущего висок горячего дыхания Зверя.

– Я не мечтаю о тебе!
– она отпрянула, уцепившись для верности за дверной косяк.

Он выпрямился и сказал:

– Может, и нет. Но имя. Мое имя. Назови его, - и снова склонившись, шепнул, - я хочу узнать, угадала ли ты. Смогла ли понять меня, понять, что я такое?

– Ты демон, - выдохнула Кэсс.

– Верно. А мое имя? Ну же.

– Амон. Ты Амон!

Ставшие вмиг желтыми глаза полыхнули торжеством, он отступил от двери, и девушка, растеряв остатки смелости, с грохотом её захлопнула.

Проснулась Кассандра, словно её толкнули. Электронные часы на журнальном столике показывали 00:00. Старый тополь за окном качался под ветром и размахивал ветками, из-за чего тёмная спальня наполнялась движением теней.

– Наступило завтра, - она нарочно сказала это вслух - хотелось рассеять атмосферу одиночества.

Одиночество и не подумало рассеиваться. Пришлось сесть на диване и зябко обхватить руками плечи. Почему так пусто? Вроде бы все есть - работа, учеба, квартира... Отчего же постоянно кажется, будто что-то не так?

Девушка поднялась и направилась в ванную. На стиральной машине все ещё лежал нож. И блестел маняще, обещал избавление. Только протяни руку и... нет. Нужно жить.

Она повернула вентиль горячей воды, с опозданием вспомнила, что её нет, и тоскливо вздохнула. Ну, хоть холодной быстренько окатиться. Ледяные струи обрушились на макушку, обожгли кожу. Девушка пискнула и заплясала в студеной воде, осознав всю опрометчивость своего поступка. Полотенце! Теплое! Мягкое!

Кэсс отдернула целлофановую штору - и застыла с нелепо тянущейся к пустой вешалке рукой, с мокрыми волосами, облепившими тело почти до поясницы, покрытая мурашками и ледяными каплями. Амон стоял напротив и смотрел с интересом.

– Замерзла?
– низкий ровный голос.

И все же в пустом взгляде промелькнуло какое-то выражение, какое-то чувство, которое девушка не успела истолковать. Да и не до толкований было! Она залилась густой краской и рванула занавеску обратно. Из своего укрытия Кассандра услышала короткий смешок.

– Как... как...
– пролепетала она, в смятении озираясь.

Чем прикрыться? Ну не мокрой же клеенкой, которая единственная сейчас отгораживала её от демона?!

– Не задумываешься, как вышел из сна в реальный мир, но при этом недоумеваешь, как попал в убогую квартирку с хлипкой дверью, - насмешливо сказал он.
– Завтра настало. Я вернулся.

Занавеска медленно поползла в сторону. Кэсс в ужасе вцепилась в край, не позволяя демону отдернуть ее совсем, и при этом с ужасом понимая, что данная попытка сохранить приватность до крайности смешна. Да разве остановит его какой-то целлофан?

Однако в образовавшийся проём просунулась рука с полотенцем, которое девушка поспешно схватила, пока Амон не растерял остатки благодушия.

Жгучий стыд разогнал кровь по жилам. Кассандра заворачивалась в полотенце и злилась - нарочно, что ли подал самое узкое? Ведь висело же на двери широкое банное! Кое-как спрятавшись за полоской тонкой махровой ткани, девушка решительно отдернула клеенку.

Как вылезти-то, господи?! Надо перешагнуть через бортик, а на ней это посмешище. Девушка застыла. А ночной гость стоял недвижимо и наслаждался её смятением. Он словно занимал все свободное пространство без того тесной ванной и забирал себе воздух, которым дышала жертва.

Смелость и злость даже не думали приходить на помощь Кэсс. Сердце предательски ушло в пятки. Перед ней был Зверь. Огромный, сильный, жестокий. Она не боялась умереть, но боялась Амона. Почему?

Что же такое, что дороже жизни, ему по силам у неё отобрать? Беспомощная жертва стояла, тяжело дыша, и тщетно боролась со страхом.

– Мне... надо выйти, - кое-как выговорила она, наконец, надеясь в душе, что он поймет намек и покинет крохотный пятачок свободного пространства перед ванной.