Заливин и Шульский на допросе показали, что, находясь в плену у немцев, они, в числе других отобранных военнопленных, прошли срочные курсы обучения в Яблуневской школе близ Люблина по подготовке диверсантов и были переброшены в район городов Клин и Солнечногорск с заданием взрывать железнодорожные мосты и линии, склады и предприятия, поджигать на полях хлеб, разрушать телефонную и телеграфную связь и осуществлять террористические акты над работниками НКВД, вычисляя их по синим тульям на фуражках…

Интересно, что это осиное гнездо – Яблуневскую школу – уничтожили советские диверсанты, заброшенные в Польшу в 1944 году в составе разведывательно-диверсионной группы под руководством сотрудника 4-го отдела НКГБ УССР майора Александра Пантелеймоновича Святогорова, действовавшего под псевдонимом «майора Зорича».

Общеизвестно, что победа советского народа в годы Великой Отечественной войны, и в частности под Москвой, слагалась не только из героических подвигов на полях сражений, на заводах и фабриках в тылу, но и на фронтах «незримого противоборства». Порой именно успехом или неуспехом на невидимых полях сражений определялась победа в той или иной стратегической операции на фронтах минувшей войны.

Наряду с традиционными боевыми действиями на суше, на море и в воздухе разыгрывались настоящие битвы в радиоэфире. Именно в битве под Москвой родились и потом совершенствовались радиоигры с противником по обезглавливанию его «непрошеных гостей» и организации дезинформации гитлеровских спецслужб и военного командования – вермахта относительно планов Красной Армии.

При помощи радиоигр советской военной контрразведке удалось решить сразу несколько задач. Это прежде всего – эффективно дезинформировать германскую разведку, оказывая тем самым большую помощь командованию Красной Армии на полях сражений; перехватывать каналы связи разведки противника со своей агентурой, заброшенной в советский тыл, и тем самым парализовывать подрывную деятельность его агентуры в прифронтовой полосе и глубоком тылу; вызывать на нашу территорию агентов Абвера и СД с последующей нейтрализацией или перевербовкой; «подставлять» германской разведке наших агентов под видом содержателей явочных квартир или других лиц; внедрять своих агентов непосредственно в разведорганы противника, в том числе в школы по подготовке разведчиков-диверсантов и радистов; своевременно выявлять действующие в советском тылу резидентуры врага, созданные как в довоенный период, так и в годы войны; создавать необходимые условия для проведения контрразведывательной работы в выгодном для советской разведки направлении и др.

Радиовойнами с весны 1942 года занимались исключительно два подразделения в НКВД: 4-е Управление под руководством П.А.Судоплатова и 1-й (немецкий) отдел 2-го Управления, возглавляемого П.П.Тимофеевым, в составе которого функционировало специальное отделение по радиоиграм. Его начальником был Н.М.Ендаков.

С образованием ГУКР СМЕРШ НКО СССР все радиоигры, за исключением «Монастырь» и связанных с нею «Курьеры» и «Березино», были переданы по указанию Сталина в руки военной контрразведки и ее руководителя В.С.Абакумова.

Первой глубокой по содержанию и широкой по масштабам работой по противодействию спецслужбам противника в годы войны явилась книга сотрудника СМЕРШа Дмитрия Петровича Тарасова – «Большая игра СМЕРШа». Полковник Тарасов лично участвовал в лучших операциях военной контрразведки, очистивших наш тыл от немецкой агентуры, и в непревзойденных радиоиграх по стратегической дезинформации противника. Кстати, дезинформация такого уровня всегда проводилась совместно с командованием и с санкции высокого руководства Генерального штаба Красной Армии.

Только с мая 1942 года по май 1943 года военные контрразведчики захватили 243 немецкие агентурные радиостанции и 80 из них использовали в радиоиграх, дезинформируя противника. Главная роль в успехах радиосражений принадлежала руководителю Управления особых отделов НКВД СССР, а потом легендарного СМЕРШа Виктору Семеновичу Абакумову. Именно он пошел против существовавшего тогда уголовного законодательства, трактовавшего, что согласие советского человека на сотрудничество с иностранной разведкой есть законченный состав преступления, трактуемый изменой Родине.

По этому острому во время войны вопросу он не убоялся доложить Сталину. Верховный согласился с доводами военного контрразведчика. После этого Абакумов часто освобождал явившихся с повинной немецких агентов от уголовной ответственности, что резко поднимало эффективность борьбы с Абвером.

Подобные действия Виктора Семеновича безумно раздражали его шефа Лаврентия Берию и других «сверхбдительных» товарищей, которые неоднократно направляли в ГКО жалобы на начальника Управления особых отделов НКВД СССР, а потом СМЕРШа, проявляющего «либерализм к предателям и вражеским агентам».

Однако в этом оперативном вопросе Абакумов, можно без натяжки с высоты сегодняшних дней отметить, намного опередил время. Только в 1960 году Верховный Совет СССР принял дополнение к статье 1 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления: «Не подлежит уголовной ответственности гражданин, завербованный иностранной разведкой, если он во исполнение преступного задания никаких действий не совершал и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой».