Что касается советского военного кулака на Дальнем Востоке, то он был достаточно внушительный по своей огневой мощности. Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая реальную опасность агрессии со стороны империалистической Японии, в течение почти всей войны была вынуждена держать на Дальнем Востоке:

– от 32 до 59 расчетных дивизий сухопутных войск,

– от 10 до 29 авиационных дивизий,

– до 6 дивизий и 4 бригад войск ПВО территории страны.

Общая численность войск составляла свыше 1 млн солдат и офицеров.

Вооруженность группировки:

– от 8 до 16 тыс. орудий и минометов,

– свыше 2 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок (САУ),

– от 3 до 4 тыс. боевых самолетов,

– более 100 боевых кораблей основных классов.

По официальным данным, в общей сложности эти войска составляли в разные периоды войны от 15 % (в начале войны) и до 30 % (в конце войны) боевых сил и средств всех советских вооруженных сил.

Надо сказать, что перегруппировка войск стратегического значения с Дальнего Востока к западным границам Советского Союза была проведена еще накануне вероломного вторжения вермахта на нашу территорию. Как бы ни пытались некоторые писаки утвердиться во мнении, что советская разведка не сработала в начале Великой Отечественной войны, – это элементарная ложь. Да, элементы шапкозакидательства были. Многажды советские воинские гарнизоны по всей огромной территории СССР оглашались глотками солдат в песне со словами:

Да, Сталин не мог допустить, чтобы Красная Армия могла быть признана слабее какой-либо другой армии мира. Подобную информацию он не хотел ни видеть, ни слышать.

Но объективные данные были другими. Гитлер, поставив на колени почти всю Европу, взял курс на Восток. На Третий рейх теперь работала вся Европа, а мы по воле политиканов заявляли, что наша армия «всех сильней». Для поддержки штанов – это нужное идеологическое мероприятие, а вот для трезвой оценки и выработки конкретных упреждающих мер – нет. Первыми опровергли слова модной строевой песни С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков. 15 июня они обращаются к Сталину с просьбой дать санкцию на приведение войск в боевую готовность. В докладной на имя вождя честно говорилось:

«Мы не можем организованно встретить и отразить немецких войск, ведь Вам известно, что переброска войск к нашим границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена».

Получив докладную и прочитав ее, он резко встал со стула, а скорее, вскочил. Раскурил трубку и стал мерить шагами кабинет. Желваки заходили за скулами его желтоватого, рябого, побитого оспинами лица. Мысль написать отповедь тут же бросила его вновь к столу. Размашистым почерком он быстро набросал эмоциональный текст:

«Вы, что же, предлагаете провести мобилизацию, сейчас поднять наши войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?»

Данные нашей разведки, в том числе и перепроверенные, порой жестко отвергались Сталиным. Немаловажную роль в этом подлом деле неверия сыграли, конечно, и кремлевские шептуны, вращающиеся возле уха Хозяина, и в первую очередь Берия. Он всегда держал свой массивный нос по ветру, зная, что хочет в нужный момент услышать от него Иосиф Виссарионович. Недостатка в подпевалах среди партийных чиновников тоже не было.

И все же настойчивые потоки информации от зарубежной агентуры нашей разведки серьезно повлияли на выработку скорректированных планов советского военно-политического руководства по переустройству стратегии развертывания войск.

Так, во второй половине апреля 1941 года в связи с резким обострением военно-политической обстановки в Европе и прямой подготовкой фашистской Германии к нападению на Советский Союз Кремль принял ряд срочных решений. Предполагалось в незамедлительном порядке значительно усилить за счет войск внутренних военных округов, а также Дальнего Востока и Забайкалья Западную группировку войск Красной Армии.

К 22 июня 1941 года с дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа туда прибыли полевое управление 16-й общевойсковой армии, 2 стрелковых и механизированный корпуса. В том числе – 4 стрелковые, 2 танковые, моторизованная дивизии и 2 отдельных полка, а также 2 воздушно-десантных бригады – всего свыше 57 тыс. человек.

С ними в эшелонах было доставлено на фронт:

– более 670 орудий и минометов,

– 1070 легких танков.

Эти войска участвовали в оборонительных операциях на Западном и Юго-Западном стратегических направлениях в первый месяц Великой Отечественной войны. Часть из них полегла на полях сражений Родины. Во время пребывания автора в Ельне на открытии часовни в честь павших советских воинов в 1941 году, в том числе и десантников, он обратил внимание на памятные доски. Они были поставлены на полях сражений с немцами. Воевала там и Дальневосточная воздушная пехота. О павших воинах меткими словами в то суровое время сказал Михаил Исаковский. Они высечены на скрижалях памяти:

Большие потери в людях и военной технике заставили, не дожидаясь окончательного развертывания новых формирований, снять с южных и дальневосточных границ некоторые кадровые соединения и части.

По другим данным, в летне-осеннюю кампанию 1941 года из состава войск, находящихся на Дальнем Востоке и Забайкалье, Ставка использовала: 12 стрелковых, 5 танковых и моторизованную дивизий. В общей сложности войска состояли из более 12 тыс. человек, свыше 2 тыс. орудий и минометов, 2209 легких танков, свыше 12 тыс. автомашин, 1500 тракторов и тягачей.