– Если я скажу «жаба», ты должен подпрыгнуть и квакнуть. И больше ничего! – Лидер нацлибералов повернулся к Бабаеву. – Отменный прикид! Где покупал?

– Не покупал. Подарок. Из Багдада.

Папа Жо кивнул с пониманием.

– От Хуссейна?

– Нет. Хуссейн мне другое подарил. Саблю.

– А мне только ножик, и тот кривой, – произнес Владимир Маркович с явной завистью. Потом царственным жестом обвел стол. – Угощайся, Алик. Коньячку налей, ветчинки возьми… Девочки придут, омара распатроним.

– Рахмат, Вован.

Выпили по первой – за то, чтоб думские кресла не скучали без задниц присутствующих. Вице-спикер крякнул, закусил и стал рассуждать на любимую тему, о вступлении России в НАТО. Речь в Думе репетирует, мелькнула мысль у Бабаева. Слова Сенегальского кружили в сознании стаей вспугнутых ворон: встать по одну сторону зеркала – зеркала, не баррикады… отразить амбиции Китая… Сибирь – решающее звено, которое замкнет глобальный пояс обороны… новые факторы – сепаратизм, терроризм, фундаментализм… не противостояние, а сплоченный союз… По отдельности все выглядело разумным, а в сумме как-то не складывалось. Вскоре мысль докладчика затерялсь между салатом оливье и маринованными креветками, и Али Саргонович переключился на арену.

Там уже разминались музыканты, кто с гитарой, кто с барабаном, кто с трубой. Официантки, вздымая подносы, скользили от пещеры к пещере, в вышине сиял бирюзой стеклянный небосвод, публика – пара сотен челюстей – дружно жевала, чавкала, гундела, всасывала спиртное. В ярко освещенных нишах мелькали знакомые и полузнакомые личности – компания комитетчиков во главе с ЭХМА, телеэкранные молодцы и дивы, нефтяной барон, купивший недавно театр в Самаре, актер Ханыгин, игравший благородных уголовников и зэков, лидер аграриев Придорогин с министром по делам религий (оба – при женах), модный художник Бей-Жигулев из Детей Четверга, Пал Палыч Угрюмов – третье лицо в РПКЛ, Бильдык-Попойло, хозяин сети универсамов «Крохобор», председатель ЦИК Троеглазов и, наконец, Марсельеза Пежо-Ренуар, обозреватель «Матэн». Только Шарлотты не хватает, подумал Али Саргонович и содрогнулся.

Тем временем музыканты сыграли туш, стеклянное небо померкло, грохнул барабан, и в свете прожектора на арену порхнули четыре красотки. С минуту они вертелись, приплясывали и подпрыгивали, потом завели что-то про любовь, про бриллианты и разбитые сердца. «Здорово мясом трясут! Одобряю!», – послышалось Бабаеву. Он пригляделся к соседней пещере, к той, что слева, и различил в полутьме рыботорговца Момота и Степана Чумакова. Анархисты только-только появились – бутылки на их столе еще были полны, а закуски хранили девичью непорочность. Чумаков курил с небрежным видом, Момот щурил узкие глазки и с интересом посматривал на ведьмочек.

Предпочитает стройных длинноногих блондинок, вспомнил Бабаев и усмехнулся. Против средневековых традиций, все четыре арбатские ведьмы были блондинками, а ноги у них росли от плеч. Нелегкий выбор для ценителя!

Грянули аплодисменты, кто-то бросил на арену розы. Сенегальский перегнулся через стол, вытянул пухлую руку, погладил златотканный чапан Бабаева и шепнул:

– А правда, что в вашем думском кабинете лежит медвежья шкура?

– Правда, – подтвердил Али Саргонович и, сообразив, что Сенегальский – вице-спикер, тут же произнес: – Только вот кабинетик маловат, а с управделами я не смог дого…

Но Сенегальский не слушал, бубнил свое:

– А правда, что вы его убили? Или агитка?

– Все верно, Аллахом клянусь! – вздохнув, сказал Бабаев.

Блондинистые ведьмы на арене лихо отплясывали канкан и пели, что голуби – парами, и суслики – парами, и туфли, и фары, и гитары. Про дуализм песня, про Канта и Декарта, подумал Бабаев, вспомнив лекции по философии.

– А правда, – молвил Сенегальский, – что вы его убили голыми руками?

– Ну не ногами же, – буркнул Али Саргонович. И добавил на фарси: – Любопытный шакал может остаться без хвоста.

– А правда, что ваше политическое кредо…

– Отвянь, Кирюша, не пойдет он в твою фракцию, – ревниво заметил Папа Жо. – Он наш человек! Он за народ и против коммуняк. Уяснил? А ты до сих пор партбилет прячешь. Знаю, знаю!

– Не прячу! – оскорбился Сенегальский. – Я его сжег! Публично! Перед Белым Домом! И ты, Владимир Маркович, там был и все видел!

– Ладно, ладно. Шучу! – Папа Жо хлопнул вице-спикера по упитанному боку. – Сжег! Верю! Видел! Но к Алику не лезь. Алик хоть и небогат, зато с идеалами. Уважаю!

– Отчего же небогат, – сказал Али Саргонович. – Я, Вован, уже на «жигульках» не езжу и в Выхино не живу. И на роль «кушать подано» точно не гожусь.

– Кушать нам уже подали, а скоро и девочек подадут, – заметил Владимир Маркович и в энергичной своей манере тут же переключился на Сенегальского. – Значит так: валить мы твой проект не будем. Воздержимся! А ты своих накрути, пусть вякнут за Саддама. По рукам, Кирилл?

– По рукам, Владимир.

– Тогда за успех!

Звякнули рюмки. Лидер нацлибералов шумно глотнул. Кажется, Папа Жо все еще носился с идеей вывезти иракского диктатора в Россию – что, по мнению Бабаева, было химерой из химер. Он знал, где прячется Саддам Хуссейн, и с точностью до дня мог предсказать, когда до него доберутся агенты ЦРУ и кто продаст им информацию. Знал он и другое: если кто и мог упаковать Саддама в контейнер и вывезти в Россию, так только некий полковник Али Бабаев. Но такого задания он не получил, а получивши, крепко бы призадумался. В России хватало своих крокодилов и гадюк.