«Что ж, — думал я. — Отдых, пожалуй, я действительно заслужил. Как-никак, сорок пять лет трудового стажа — не шутка».

День закончился, и из техника-электрика превратился я в пенсионера…

Утром жена мне сказала:

— Милый, сходи, пожалуйста, в магазин. Ты же совершенно свободен.

Я с готовностью взял авоську.

— Отец, может быть, проскочишь до «Юбилейного»? Там сигареты появились новые, «Любимые» называются, — крикнул из своей комнаты зять. — Моцион на отдыхе, знаешь, здорово полезен.

…Разгрузив авоську от продуктов и сигарет, я снял пиджак и потянулся за коробкой с блеснами.

— Дед, ты мог бы посидеть с внуком часок, а? Мне в библиотеку слетать надо, — сказала дочь.

Часа через три, порядком умаявшись, я, наконец, уложил буйного карапуза в кровать. На цыпочках ушел от него, предвкушая отдых, но… из своей комнаты, на ходу одевая куртку, выскочил сын.

— Пап, мне страшно некогда, а мама велела уплатить за квартиру. Сходи, а? Ты ж теперь отдыхаешь…

Я отправился в приходную кассу.

…Поднимаясь по лестнице в квартиру, услышал надрывные звонки телефона.

— Дорогой, — ласково сказала жена. — Ты, наверное, помнишь, что у Марии Сергеевны завтра день рождения? Я сегодня очень занята по службе, ты бы пробежался по магазинам, присмотрел подарок. Теперь времени у тебя достаточно. Но сразу не покупай, позвони мне.

К вечеру, с колотьем в боку и болями в пояснице, я добрался до дома.

— Ой, я тебя так жду, — проворковала дочь. — Вадик купил билеты в кино. Посиди с внуком, пока придет мама, хорошо?

Говорить я не мог, только вздохнул.

Надо ли описывать дальнейшие события? День все-таки закончился.

…Дорогой Василий Алексеевич! Верный старый друг мой! Прошло полгода с тех пор, как я нахожусь на заслуженном отдыхе. И теперь обращаюсь к тебе с просьбой. Пожалуйста, подыщи мне работу на каком-нибудь корабле самого долгого плавания. Любую работу. Полугодовое плавание… как бы сказать… внесет приятное разнообразие в мой отдых. Прошу тебя, отвечай срочно.

Твой И в а н.

— Заходи, заходи! Ты что же, а? — Иван Васильевич внушительно почесал переносицу и продолжал: — Головой работать надо, милый. Тут тебе не филармония, на Бетховена надеяться нечего.

— Так я…

— Так ты! Тебя директором назначили, чтобы финансовый план выполнял. А песни с девчатами пусть кто-нибудь на общественных началах затягивает. И всяких лекторов, которые не бесплатно, нечего в клуб тащить. Интересно, не интересно — это дело десятое.

— Так я…

— Так ты! Танцы можно почаще устраивать. Молодежь любит ногами подрыгать… и платит. Доход. И не обязательно под оркестр, им, лабухам, тоже платить надо. Под баян пусть танцуют. Под магнитолу эту самую.

— Так я…

— Так ты! Думаешь, училище это самое, просветительно-культурное или как его там, прошел, так все знаешь? Тут, брат, не училище, на профессоров не надейся. Тут головой работать надо. Учись у дятла: он долбит-долбит в одно место, глядишь — дупло. Под квартиру какой пичуге сдать можно. А ты клуб кому сдавал?

— Так я…

— Так ты! Выгоды не понимаешь. Головой плохо работаешь.

— Ой!..

— Чего ойкаешь?

— Голова разболелась…

— Вот-вот. Я и говорю. Головой работать надо, а как, ежели она у тебя слабая? Ты у дятла учись. Он долбит и долбит. А голова у него не болит.

— Иван Васильевич!..

— Что, Иван Васильевич? Я тебе толком разъясняю.

— Так, Иван Васильевич, я же ваш новый шофер. Я зашел спросить: можно в гараж ехать?

— Шофер? М-да, шофер… А хоть и шофер, должен головой работать, не все баранку крутить. Езжай. А про дятла — помни. У него голова не болит.

Я вам так скажу: наш брат-пенсионер тоже разный бывает. Есть такие, что залезут в свои личные дела и ничегошеньки им другого не надо. Общественная жизнь им до левой пятки, интересу к людям — никакого.

Я не такой. Я человек общественный. Вот, к примеру: есть в нашем дворе два пенсионера. Рыжиков — бывший шахтер, и Сайкин, который не то бухгалтером был, не то артистом, точно не вызнал я еще.

Сижу я у окна, смотрю.