Боже милостивый, да эта женщина представляет опасность для самой себя. Одно слово поперёк — и она тут же готова идти напролом, чего бы это ей ни стоило.

Она подняла повыше голову и холодно произнесла:

— Леди Кинлосс, благодарю вас за беспокойство, но я уверена, что смогу преодолеть эти изгороди. Отсюда они кажутся не очень высокими.

— О? — ответила она вежливо, но на остром лице читалось сомнение.

Александр чуть не задушил эту женщину. Кейтлин немедленно повернула свою лошадь в сторону поля. Кобыла, завидев обширное открытое пространство, изготовилась понестись стрелой.

Прежде, чем Александр успел схватить её за узду, их уже и след простыл.

Лорд Фолкленд моргнул:

— Господи! Я думал, что она…

Александр выругался вслед Кейтлин, которая низко склонилась и вцепилась в поводья и в гриву так, словно от этого зависела вся её жизнь. А, глядя на ужасную россыпь камней, которыми было усеяно поле, это вполне могло так и быть.

Боже милостивый, она же убьётся, если отпустит руки.

Стиснув зубы, Александр нагнулся совсем низко и направил свою лошадь вровень с ней. С дикими глазами лошадь Кейтлин отшатнулась в сторону, свернула с широкого поля и рванула к густому лесу на краю. Александр пришлось пристроиться сзади и следовать за ней, поскольку деревья стояли слишком близко друг к другу, чтобы он мог скакать рядом. «Держись крепче, чёрт тебя побери!» — бормотал он сквозь зубы.

Прямо перед ним Кейтлин продолжала отчаянно цепляться за лошадь. Шляпка её давно уже слетела, белокурые волосы растрепались. Александр сосредоточил свой взгляд на этих ярко — золотистых волосах. «Только держись!» — прокричал он осипшим голосом, не уверенный, что она вообще слышала его слова.

Деревья стали реже, и из ниоткуда появилась низкая скалистая стена, покрытая мхом и сухими ветками. С другой стороны стремился небольшой ручей, наполняя звуками тишину, в перерывах между топотом копыт и отчаянным дыханием Александра.

Если лошадь прыгнет через стену, Кейтлин упадёт. И это будет не мягкое падение, а грубый бросок на сломанные ветви и холодные скользкие камни.

Александр склонился ещё ниже, подстегнув свою лошадь. Пожалуйста, молча молил он судьбу, пожалуйста.

Его лошадь медленно сокращала расстояние. Всего в нескольких шагах от стены он дотянулся и схватил поводья её несущейся лошади.

В самый последний момент Александр отвернул животное в сторону; лошадь громко заржала. В течение нескольких душераздирающих секунд он не был уверен, сможет ли лошадь удержаться на ногах, но, после длинного скольжения с опасно низко опущенной головой, она выпрямилась и пустилась рядом с ним в лёгкий галоп.

Кейтлин повисла на гриве, обхватив всем телом изогнутую лошадиную шею.

Как только Александр осознал, что всё прекрасно, в нём снова поднялась глубокая злость. Маленькая дура могла убиться! Что, чёрт возьми, она делает на такой лошади? Но ещё задавая этот вопрос, он уже сам знал ответ на него: это всё из — за его насмешек. Он подстрекал её — женщину, которая ненавидит подстрекания, — и вот результат.

Какого чёрта, я отказываюсь чувствовать себя виноватым из — за её просчёта!

Александр повернул лошадей вниз по короткому склону. Гнедая натягивала поводья и тянула в сторону, грозя встать на дыбы, но он крепко держал её. Наконец он нашёл узкий просвет между деревьями и остановился, развернув свою лошадь лицом к Кейтлин и к её гнедой.

Она уже распрямилась, хотя лицо всё ещё оставалось бледным. Послеполуденный свет, сочившийся сквозь деревья, был серым и неопределённым, наверное, из — за его еле сдерживаемого гнева; свет этот тускло отражался в её золотистых волосах. Её огромные глаза были темнее обычного. Они стояли в туманном сыром лесу, когда первые капли дождя просочились меж нескольких не опавших листьев и брызнули на них. Водяной бисер повис на волосах Кейтлин как бриллианты на золотой паутине, и у него неизъяснимо сжалось горло. Видение её нежного тела, сломанного о подножие каменной стены…

Она медленно выпустила гриву лошади из своей мёртвой хватки и сказала нетвёрдым голосом:

— Спасибо за… — Она закрыла глаза и задержала дыхание, прежде чем произнести: — Можете теперь отпустить мою лошадь.

— Если я это сделаю, её снова понесёт.

— Я ей не позволю.

— Проклятье, вы обязаны возражать всему, что я говорю? — Он был зол на себя не меньше, чем на неё, но ни за что не позволил бы ей это заметить. — Ваша лошадь неслась прямо на стену! Вы хоть понимаете, как вам повезло, что мне удалось её остановить?!

Её подбородок задрожал, глаза сверкнули, а румянец снова согрел её щёки:

— А может, я бы перескочила эту стену?!

— И сломали бы себе свою чёртову шею! — Он орал и уже не сдерживался. Над головой в деревьях поднялся ветер, зашумев ветвями, и огромные капли воды обрушились на них.

С него довольно. Он спешился, зацепил поводья своей лошади и лошади Кейтлин за нижнюю ветку, затем наклонил её вниз, просунул руку вокруг талии и прочно поставил её на ноги.

— Ой! Я не хотела слезать с лошади!