Музыкант, проговорив возле озера вслух свою ситуацию, понял, откуда ветер дует. В реальность Морского Царя он все-таки верил с трудом. Даже несмотря на то, что бел-горюч камень сам по себе сдвинулся к воде почти на полшага.

— Какое-такое предложение? — выспрашивали князьи люди.

— Вот ему-то и скажу, — упорствовал лив. — А не доложите ему — пеняйте на себя.

Лишь только к вечеру вопрос решился: его ввели в залу, где уже порядком наполнившийся брагой Ярицслэйв ужинал со сподвижниками. С первой их встречи после собачьей свары князь мало изменился. Разве что нос стал еще более хищным, похожим на клюв.

— Ну? — попробовал грозно рыкнуть Ярицслэйв. Это ему удалось, правда, только наполовину: от звука его строгого голоса кто-то из сотрапезников опрокинул на себя кубок с бражкой. Раздались жиденькие смешки, поэтому должного эффекта не получилось.

— Какой тебе прок, князь, вмешиваться в мою жизнь? — без всяких лишних слов перешел к делу Садко.

— Что? — нахмурился Ярицслэйв. — Делаю, что пожелаю!

— Нет, я имел в виду другое, — музыкант постарался смягчить нарастающий гнев слэйвина. — Разве будет тебе какая выгода с этого?

Князь готов был прокричать что-то злобное, но передумал, уловив, видать, какой-то смысл в прозвучавшем вопросе.

— Что ты можешь предложить? — поинтересовался он.

— Заклад, — ответил Садко, и все присутствующие за столом впервые с интересом посмотрели на лива.

— А что у тебя есть? — спросил, уже с некоторым интересом, Ярицслэйв.

— Жизнь, — пожал плечами музыкант. — Как говорится, «ударим-ка о велик заклад: заложу свою буйну голову» [98] .

Гости князя рассмеялись, будто это была самая забавная шутка сегодняшнего вечера. Только сам он не усмехнулся.

— Идет, — сказал Ярицслэйв, и сотрапезники за столом мгновенно притихли. — Что с меня? И на что будем спор держать?

— На рыбу, — ответил Садко. — Ты заказываешь — я ловлю.

Люди за столом сразу же живо начали обсуждать, какую бы диковинную добычу им испросить. Шумели, перебивали друг друга, предлагая, каждый свой вариант. Кто-то выкрикнул: «Рыбу золото-перо», за это название ухватился еще кто-то, потом еще. Наконец, сам князь произнес, принимая решение:

— Ты ловишь Рыбу Золото-перо.

— Изволь, — согласился лив. Он предполагал, что Ярицслэйв выберет что-нибудь редкое, при этом, конечно, рассчитывая, что обойдется без капризов: поймай то, не знаю что. В противном случае пришлось бы доказывать, что у них спор, а не заведомое надувательство. Про Рыбу Золото-перо он слыхал, о ней, бывало, слэйвины распространялись. Круто у них считалось, понтово. — Только что взамен?

— А мою лавку с товаром не хочешь? — встрял в разговор самый пьяный, потому — самый отважный.

— И мою! — встал со своего места и набычился другой.

— И мою! — хлопнул кулаком по столу третий.

Остальные, вероятно не столь залитые алкоголем, воздержались.

— Ну, что? — довольно ухмыльнулся Ярицслэйв. — Три Рыбы Золото-перо против трех лавок с товаром? А не словишь — голова с плеч, будто ее и не было.

И радостно засмеялся противным лающим смехом. Все за столом подхватили.

Что же, больше разговаривать было не о чем, пора вязать «шелковый невод», или satka [99] , как его еще называли ливонцы. Садко повернулся на выход, но тут в спину ему донеслись слова:

— До утра тебе срок. Завтра на Присутственное место в Детинце рыбу доставишь, опять же — Судейский городок поблизости. Там и решим наш спор. Люди тому свидетели!

Люди согласно заквакали, захрюкали и заблеяли.

«Вот я попал, черт побери! Спасибо Царю Морскому!» — подумал Садко, и сразу же эта мысль вытеснилась другой. — «Сидят за столом, как сычи, дуются, хвастают, а музыкантов для пищи духовной не пригласили. Во, народ!»

Но едва только он открыл дверь, как нос к носу столкнулся с целой ватагой черномазой публики. Точнее — артистов, потому как мужчины и женщины, одетые в пестрые и неопрятные одежды, несли бубны, дудки и еще маленького удрученного медведя.

«Чиганы!» — догадался Садко и вздохнул. Да, эта орава сейчас повеселит застолье, поорет песни, что «к нам приехал, к нам приехал князь Володя дорогой», в тамтамы постучит, в дуду подует, а бедный медведь, кряхтя, попрыгает на задних лапах. Весело и душевно! Эти певцы только коней воровать умеют, а певицы — чужие деньги на базарах прикарманивать. Хороший вкус у слэйвинов, нечего сказать. «Ну, да пес с ними. У меня теперь задача поважней, нежели чиганов заезжих критиковать».

Садко не ожидал, что временные рамки окажутся столь жесткими. Теперь новую снасть подготовить — никак не успеть. Да и к Ильменю идти — лишние траты драгоценного времени. Скоро закат, одно радует, что ночи не такие темные в связи с началом лета, можно попытать изловить удачу за хвост. Хорошо, что не сигов князь заказал — иначе пришлось бы помучиться. Их, как известно, ловить лучше всего перед нерестом, который совпадает с ледоставом, но и опаснее всего. Промысел сигов всегда сопровождался жертвами среди рыбаков.