Фрэнк одним махом осушил в кухне стакан воды и возвратился в каюту. Он видел, с каким радостным нетерпением она смотрит на него. Каждый шаг к ней пробуждал небывалое дотоле желание. У кровати он на секунду остановился, в голове мелькнула мысль, не наваждение ли все то, что с ним сейчас происходит? Но нет же — вот Сьюзен чуть смущенно улыбается, откидывает плед и протягивает к нему руки…

Фрэнк набросился на нее со страстью, которая затмила все предыдущее. Исступленные объятия, ненасытно ищущие ее рот губы, бесконечное нашептывание каких-то ласковых слов ей в ухо. Его руки и рот стали терпеливыми, Сьюзен корчилась и стонала в сладкой истоме, Фрэнк дважды доводил ее до безумия, прежде чем наконец погрузился в ее горячие глубины. Он взял ее с таким неистовством, в котором была заключена вся сила его страсти. Когда наступила кульминация, оба в изнеможении еще долго не могли пошевелиться.

Никто из них не мог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем Фрэнк нашел в себе силы дотянуться до пледа и укрыть им Сьюзен и себя. Он выключил лампу и повернулся к Сьюзен. Совсем уже засыпая, она прижалась к Фрэнку, уютно положила голову ему на плечо, а руку опустила на живот.

— Уайлдер… — Сьюзен вздохнула и припала губами к его груди. — Ты не уйдешь от меня?

— Нет, милая, это выше моих сил.

Фрэнк поцеловал ее в лоб и властно притянул к себе. Спору нет, ему было от чего ликовать, да он и не скрывал своей радости. Он положил ладонь ей на бедро, закрыл глаза и попытался хоть немного подремать. О том, чтобы заснуть, Фрэнк и не мечтал.

Удивительное дело — Фрэнк преспокойно проспал всю ночь и проснулся лишь на рассвете. Щурясь от неяркого предутреннего света, сочащегося сквозь иллюминатор, Фрэнк поначалу никак не мог взять в толк, какого черта он забрался в каюту на баке и как в его объятиях оказалась Сьюзен. И тут его окатило жаркой волной: он пришел сюда, потому что она этого хотела.

Ночью Сьюзен повернулась на бок и теперь лежала спиной к Фрэнку. Он прижался к ней всем телом, будто хотел защитить от кого-то, потом закинул руку на живот Сьюзен, как бы в подтверждение своей власти над ней. И, стоило ей чуть-чуть пошевелиться во сне, движение ягодиц с новой силой взбудоражило Фрэнка. Снова острое до боли желание охватило его.

Фрэнк оперся на локоть и заглянул в лицо Сьюзен. Ничего на свете сейчас ему так не хотелось, как растормошить ее и зацеловать до беспамятства. Но его пугали и останавливали темные круги у нее под глазами, которым давно пора было бы исчезнуть. Нет, Фрэнк ни за что не нарушит ее сон; разбудить ее так рано — равносильно преступлению. Сьюзен столько пришлось испытать на минувшей неделе, а потрясение этой ночи забрало у нее последние силы. Она нуждается сейчас не в новых изъявлениях его любви, а в том, чтобы как следует выспаться.

А что нужно ему? Обдумать вероятные последствия своих поступков, определить, что необходимо предпринять в новых условиях. Черт побери! Под боком у Сьюзен он совершенно не способен рационально размышлять.

Но при одной мысли о том, что надо бы встать и перейти в свою каюту, Фрэнк пожалел, что вообще проснулся. Он никогда прежде не знал за собой такой сумасшедшей страсти, какая соединила их этой ночью. Оттого, что все произошло так стремительно и было мало похоже на правду, Фрэнк опасался, что, если он покинет ее хоть на одну минуту, Сьюзен больше не подпустит его к себе. Но, прежде чем она проснется, ему предстоит принять несколько решений, важных решений, от которых будет зависеть их жизнь и сегодня и после.

С тяжелым вздохом отлепившись от Сьюзен, Фрэнк встал с кровати, прикрыл ее плечи пледом и собрал раскиданную повсюду одежду. Дверь каюты он оставил открытой. Пробравшись на цыпочках в кухню, торопливо оделся, поставил на огонь кофейник. Пока вода закипала, Фрэнк занялся своим туалетом. Затем, не желая беспокоить Сьюзен, он поднялся по трапу с дымящейся чашкой в руке и отдраил люк.

С самого прибытия на остров Коули каждое утро Фрэнка радовало ясное небо и ослепительное солнце. Сегодня же рубку заволокло густым серым туманом, в котором зловеще тонули все звуки, и моросил противный мелкий дождь. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. С середины яхты не различишь ни носа, ни кормы.

Каждый день по радио Фрэнк слушал метеосводки и знал, что погода портится. Да при иных обстоятельствах он, вероятно, и сам бы почувствовал приближение непогоды, еще не выходя на палубу. Но в это утро он был безраздельно поглощен одной Сьюзен.

Вообще-то ни туман, ни ненастье ему не страшны. Разумеется, некоторое время они со Сьюзен не смогут двинуться с места, но это, с точки зрения Фрэнка, даже лучше. Пока он заинтересован лишь в том, чтобы в их жизни ничего не менялось. Фрэнк поежился от сырости, отхлебнул кофе. Любые перемены, как ему казалось, не предвещают ничего хорошего. Значит, надо беречь то, что есть.

Размышляя о том, что происшедшее между ними основательно меняет ситуацию, Фрэнк пришел к печальному выводу, что надо безотлагательно вернуться на остров Оркас, связаться оттуда с Максвеллом и просить, чтобы тот прислал для охраны Сьюзен другого своего помощника. Фрэнк нарушил одно из главных правил, которым неизменно руководствовался, получая то или иное задание. Он влюбился в женщину, которую ему приказано оберегать от бандитов, хотя превосходно знал, как это может повлиять на его способность беспристрастно и объективно оценивать ситуацию.