Воздух разорвало громовое уханье, и у лорда Карстерса почему-то возникло ощущение, что адресовано оно именно им. Быстро глянув через плечо, похолодевший лорд увидел, как Бог Кальмар несется к ним с по-прежнему запутанной в его щупальцах вибрирующей венерианской боевой машиной.

Выдав геркулесовский спурт, Карстерс понесся вперед, подхватив на бегу под мышки пожилого профессора и раненую Мэри. Крепко прижимая их к себе, лорд Карстерс летел к реке, а тень гигантского кальмара уже накрыла их своей чернотой. Ноги лорда молотили по твердой земле, а сердце, казалось, было готово выскочить из груди от напряжения. Честь требовала от него полной отдачи, но любовь просила еще больше, и лорд Карстерс нажимал, превозмогая боль, заставляя себя мчаться еще быстрее и быстрее, пока мир вокруг не потерял очертаний, смазанный движением. Время остановилось. Звуки пропали, и не было ничего, кроме грохота его шагов.

Неожиданно от волос Мэри шибануло ароматом гардений. Нет, погоди, – нахмурился лорд, – да это же профессорская помада для волос. Какой, однако, странный парфюм для порядочного английского джентльмена. Да уж, нечего сказать!

Очутившись вдруг в воздухе, лорд Карстерс сообразил, что он, должно быть, маханул прямо через парапет набережной. Глянув вниз, лорд увидел переливающийся простор Темзы, и в этот самый момент мир заполнила ослепительная вспышка света.

Падающих исследователей настигла упругая волна воздуха, их швырнуло в воду, когда нарастающий рев грома достиг нестерпимого уровня. Пробив вспененную поверхность, Эйнштейн, Карстерс и Эйнштейн разделились и заработали руками, стремясь погрузиться поглубже. Мутную воду прорезал свет ярко полыхающих наверху огней, вслед за ним последовала волна жгучего жара, который распространился в толщу воды, не дойдя до них всего нескольких ярдов.

Достигнув дна реки, исследователи направились к проржавевшему корпусу затонувшего буксира. Лежащее на боку судно предлагало свободный доступ через дымовую трубу. Когда люди заплыли внутрь, стайка форелей поспешила выскочить наружу и сильно поредела под падающим сверху дождем обломков. На буксир упал кусок полусферы, в результате чего деревянный корпус разлетелся в туче ила и щепок. Что-то твердое отскочило от железной трубы, и погруженные в воду исследователи прикрыли уши от пронзительного звона. От каждого лязга у них клацали зубы, а тела тряслись от неприятного резонанса.

Проф. Эйнштейн, лорд Карстерс и Мэри Эйнштейн наблюдали из железной трубы, как мимо опускались раскаленные куски перекрученного металла и полурасплавленного камня. Оставляя в своем турбулентном погружении инверсионный след из пузырьков, обломки с глухим стуком ударялись о дно реки. Эти метеоритные удары взметнули со дна темные тучи ила, которые жутковато поднимались вверх, словно нечеловеческие руки, чтобы тут же изогнуться под действием небыстрого течения и вытянуться за пределы видимости.

На поверхности реки продолжали плясать причудливые огни. Но вихрь уничтожения вскоре замедлился и, наконец, полностью остановился. К этому времени легкие исследователей уже почти лопались, но они заставляли себя держаться под водой как можно дольше.

Еще минута, две. Начиная уже слегка синеть, исследователи кивнули друг другу и храбро всплыли к поверхности. Направляясь в сторону противоположного берега, они высунули из воды лишь носы и жадно втягивали в себя свежий воздух.

Когда их сердца перестали бешено колотиться, а перед глазами прекратили плавать черные пятна, трио поплыло под водой, пока не добралось до камышей на противоположном берегу. Осторожно всплыв среди илистой растительности, мокрые исследователи увидели, что набережная напротив превратилась в адский смерч огня и дыма, а в небо поднимается грибовидное облако. Гулкое эхо титанического взрыва все еще гремело по Лондону, словно раскаты грома в далекой долине. Целые кварталы сровняло с землей, из уцелевших зданий десятки были охвачены бушующим пламенем, которое уже невозможно была остановить. Но нигде не было видно ни венерианского треножника, ни Бога Кальмара.

– Выглядит неплохо. Но лучше все проверить, чтобы не было никаких сомнений, – стоически сказала Мэри. Снова нырнув в воду, девушка поплыла обратно через неспокойную реку, оставляя за собой молочный инверсионный след от растворяющегося гипса.

– Господи, я определенно надеюсь, что он сдох, – пробормотал проф. Эйнштейн, пускаясь вплавь по-собачьи следом за племянницей.

– Да обязан был сдохнуть, черт побери, – проворчал лорд Карстерс. – Что могло уцелеть после такого взрыва, а?

Данное утверждение было вполне логичным, и все же, когда они приближались к разгромленному берегу, профессор внимательно высматривал, не наблюдается ли там какого-нибудь подозрительного движения.

Поднявшись на разбитую набережную, исследователи проползли по зигзагообразной трещине и добрались, наконец, д0 того, что прежде было улицей. Насквозь промокшие, трое спутников пробирались среди нагромождений каменных обломков, осматривая курящуюся зону взрыва. Чем ближе к эпицентру, тем гуще становился дым, который вдруг полностью рассеялся, явив взорам образовавшийся в земле огромный кратер – зияющую впадину, заполненную бурлящей расплавленной лавой.

– Finite [45] , – облегченно вздохнул Эйнштейн.

– Все отлично, милая, – поздравил Мэри лорд Карстерс, поправляя промокший галстук. – Твой великолепный план сработал безупречно.

– Черта с два! – воскликнула Мэри, протягивая руку. – Смотрите!

Мужчины повернулись и ахнули. В конце квартала по разрушенной улице слабо полз двухфутовый Бог Кальмар.

– Сукин ты сын! – выругался проф. Эйнштейн, выхватывая свой карманный «Адамс-32» и нажимая на спуск. Но речная вода просочилась в патроны, сделав их столь же бесполезными, как голосование при монархии.