Услышав ободряющие слова, Эдди вдруг почувствовала, что у нее начинает кружиться голова.

— Но вам придется сделать новую демонстрационную запись. Более высокого качества, чем та, которую вы прислали в студию, — Скотт Раш давал мне ее послушать перед отъездом. Репертуар оставьте тот же, что был сегодня. И не повредит, если с вами будет хорошая группа. Как вы считаете, сможете это сделать?

— Конечно!

— Вот и хорошо.

Дальше они ехали молча. Эдди пыталась сдержать бешеные удары сердца и не дать глупой счастливой улыбке расползтись по лицу. Почему Дэвид вдруг решил ей помочь? Наверное, просто чувствует свою вину! Может, в конце концов, есть в этом мире справедливость?

Они ехали еще около часа, пока в половине четвертого утра не остановились перекусить. В кафе было полно народу — многие водители пережидали метель. Дэвид и Эдди отыскали единственную свободную кабинку и заказали завтрак.

Эдди смотрела по сторонам, пытаясь понять, заметил ли кто-нибудь сидящую рядом с ней рок-звезду, однако Ландри остался неузнанным.

Официантка принесла два кофе. Поднеся чашку к губам, Эдди вдруг обратила внимание, что Дэвид пристально разглядывает ее, и покраснела. Интересно, что случилось — у нее потекла тушь или растрепалась прическа? Смущенная его пристальным взглядом, она быстро сказала первое, что пришло в голову:

— А вы хорошо водите машину в снегопад.

Он кивнул и отпил кофе.

— Я из Миннеаполиса. Снег напоминает мне родину.

— Хотите вернуться домой?

Его глаза затуманились.

— Нет, не вижу смысла.

— А ваша семья?

Дэвид поерзал на стуле и вздохнул:

— Я ушел из дома в семнадцать лет. Мы с отцом крупно поругались, когда он узнал, что его единственный сын не желает учиться в колледже. Меня нисколько не привлекала профессия врача, а отец надеялся, что я пойду по его стопам. Он говорил, что у меня руки хирурга. Я отвечал, что у меня руки гитариста. В итоге я бросил дом, школу — ну, и все остальное, что делают обычно молодые бунтари.

— И вы так и не помирились?

Неловкая пауза повисла в воздухе, прежде чем Дэвид ответил:

— Не было возможности. Отец умер от сердечного приступа через неделю после того, как я ушел из дома.

— Простите, — пробормотала Эдди, прижимая салфетку к губам. — А как же мама?

— Она вновь вышла замуж, живет с мужем во Флориде. Я вижусь с ними пару раз в год. У матери собственная жизнь, а своих сводных братьев и сестер я, подозреваю, могу и не узнать, если встречу случайно на улице.

Немыслимо! Разве может человек выжить без семьи? Не испытывая к этому мужчине дружеских чувств, Эдди тем не менее была тронута раскаянием, которое сквозило в его взгляде. Было заметно, что Дэвид предпочел бы сменить тему.

— Вы ушли из дома и сразу попали в группу «Кошкин дом»? — спросила Эдди.

— Да, на следующий год мы играли на Вудстокском фестивале, но вы тогда были еще слишком малы, чтобы это помнить.

— Нет, я знаю о Вудстоке все, я видела фильм!

Дэвид рассмеялся:

— Это разные вещи. Вообразите, что вам восемнадцать лет и вы играете для полумиллионной аудитории. Вы хотя бы представляете, что такое пятьсот тысяч человек, собравшихся вместе?

Эдди отрицательно покачала головой.

— И я тоже не знал в тот вечер. Было слишком темно, и все, что я мог видеть, — сотни ног прямо передо мной. Но я знал, что они все здесь, и тогда я просто закрыл глаза и представил, что репетирую у себя дома, в гараже.

Эдди увидела, что ее собеседник погрузился в приятные воспоминания. Как ей хотелось, чтобы и с ней случилось нечто подобное.

— Наверное, это полностью изменило вашу жизнь?

— Еще бы! Уже на следующий день люди прозвали меня…

— Чудом из Миннесоты! — воскликнула, перебив его, Эдди.

Дэвид кивнул и продолжил:

— Очаровательное прозвище для парня, только что бросившего школу и дом!

— Но должно быть, это здорово — слава и успех?

Он прищурился.

— Первое время. Но скоро это приедается и становишься нечувствительным — остаются только толпы фанатов, гостиничные номера и бесконечные поездки туда-обратно. Однако я сумел пережить это и даже сохранить большую часть мозгов.

Он криво улыбнулся.

Эдди поняла, что он подразумевал. При таком стиле жизни почти невозможно избежать наркотиков и алкоголя, сгубивших многих знаменитостей, однако Ландри это удалось. И сейчас, в сорок лет, он выглядит молодо — лучше многих восемнадцатилетних звезд эстрады. Невольное любопытство вспыхнуло в душе Эдди, когда она вспомнила, что Дэвид знаменит также любовными похождениями. Она бросила украдкой взгляд на его руку — посмотреть, нет ли обручального кольца, но Дэвид носил лишь золотое кольцо с эмблемой его первой рок-группы.