– Так вот. Эльф, шаман из северных земель и человек. Поспорили, чье магическое Искусство лучше.

– Фрь… у эльфа, конечно, - прокомментировал идиотизм спорящих волшебников дон Текило. Послал за следующей бутылкой, запустив в хозяина пустой.

– Не факт, - ответил Леокадий. – Иногда и среди людей случаются настоящие самородки. В магическом плане, разумеется. А риттландское шаманство, да будет тебе известно, вообще принципиально другая магия. И с эльфийской ее даже сравнивать нельзя.

– Тебе виднее, ты ж много об этом знаешь, - ухмыльнулся дон Текило. И подмигнул: - Что, до сих пор не можешь смириться, что маги тебя в ученики не взяли?

Леокадий сделал вид, что не понимает, о чем его собеседник говорит. Только губы сжались крепче, делая еще более сухой его чуть желтоватую постную физиономию.

– Дружище, не отвлекайся. Так вот, решили три волшебника проверить, чье Искусство лучше.

– Шаман – это не волшебник, - наставительно изрёк дон Текило, подчеркивая правоту своих слов воздетым в небеса указательным перстом. – Помню, душил я одного чудилу, как положено душил: нюртанговую цепь на шею, харей в рыло, чтоб не трепыхался, а он…

– Дон Текило, дружище, пожалуйста, - попросил Леокадий всё с тем же нейтрально-сухим выражением лица, в котором нисколько не угадывалась те ярые и бурные страсти, которые обычно свойственны жителям южных земель. – Так вот… О чем я говорил?

– О том, что поспорили эльф, шаман и человек, - с радостью, умноженной на пятую бутылку, подсказал дон Текило.

– Да, точно. Так вот…

– Хотя странно, что они ведьму в свою компанию не пригласили. Ух, ведьмы – они такие! Они такое зелье могут сварить – ого-го! Колдуют тоже нехило, весьма… Помню, душил я как-то одну косоглазую цинскую ведьмулечку…

Леокадий стоически вытерпел и «Сто лучших удушений» друга Текило. К седьмой бутылке речь у крепкого жизнерадостного дона стала замедляться, чем и воспользовался его собеседник.

– Значит, поспорили эльф, шаман и человек...

– А что ж они кентавра к себе не позвали?
– вдруг удивился дон Текило.
– Или он, копытное этакое, в кустах прятался? Это ж первое дело после хорошего удушения - залезть в какие-нибудь кусты, да там и...

– Не отвлекайся, друг мой, - поморщился Леокадий и, улучив секунду, когда пасть Текило прервала поток повествований о ста лучших кустах в его, отважного дона, жизни, и оказалась занята очередной бутылкой, быстрым речитативом продолжил: - Итак, поспорили эльф, шаман и человек о том, какой из магических способов узнавать новое, неведомое и странное лучше: увидеть то, что есть на самом деле; услышать, слившись с природой и ощущая ее таинственное дыхание; или же озвучить рассказ о том, что есть в этом лучшем из миров.

– Фрь… - скривился дон Текило. Рыгнул, отбросил пустую бутылку. – Лучше бы они поспорили, какой способ удовлетворить ведьму ей больше понравится. Помню, я…

И Леокадий – вместе с обслуживающим персоналом таверны «Морское око» - были вынуждены прослушать повесть «Сто лучших удовлетворений доном Текило».

Выдавив последние капли из десятой бутылки, говорливый и опытный искатель приключений заметил, что Леокадий, хозяин, трое официантов и вышибала молчат и смотрят замаслившимися глазами на вышедшую стряхнуть скатерти посудомойку.

Посмотрел и дон Текило. Не обнаружил талии (вся фигуры этой немолодой женщины представляла собой одну длинную тонкую линию), громыхнул кулаком по столу, требуя продолжения банкета, и велел другу Леокадию рассказывать, из-за чего ж он вызвал старого приятеля.

– Да, так вот, - очнулся немного раскрасневшийся Леокадий.
– Спор завершился созданием артефакта «Тройной Оракул». Он позволяет видеть сквозь морок и защитные магические щиты, различать ауры добрых и злых намерений; слышать самые тихие звуки – иногда даже до того, как они появятся. И, конечно же, рассказывать.

– Рассказывать - о чем? – переспросил дон Текило.

– О том, что происходит в этом мире и предсказывать наиболее закономерные изменения в нем.

– Фрь, - фыркнул дон Текило, едва удержавшись, чтоб не поведать окружающим, как довелось ему рассказывать о своих подвигах. – Должно быть, полезная в быту вещица, - проговорил он, и Леокадий тут же согласился. – Представляешь, жена только тебе изменить собралась – а Оракул раз, и рассказал тебе, с кем, да еще увидел, где этот козёл рогатый прячется, и услышал, как ты его убиваешь!!! лепота! – захохотал жизнерадостный дон Текило. Увидел постную физиономию Леокадия и на всякий случай спросил: - Я, конечно, рассуждаю тю… те… тюарититеськи, - проговорил он редкое в своем репертуаре словечко. – Ты ведь до сих пор не женат, верно? Чего ж тебе бояться какого-то любовника жены? Помню, сам я как-то раз...
– причмокнул губами дон Текило, собираясь озвучивать эпопею под названием «Сто лучших поисков любовников под кроватью жены».

Леокадий, который совершенно случайно знал, что его друг страдает многоженством в особо крупных размерах, поторопился вернуться к теме разговора:

– Он стоит бешеных денег.

Дон Текило тут же примолк. Деньги – они того. Требуют тишины и почтения.

– Сколько?

Леокадий ответил. Дон Текило захохотал.

– Да на эти гроши я буду пару месяцев прозябать на одной бобовой похлебке и бульоне из лягушек, и всё! У меня ж жена, дети... И тёща... А если подумать, то и несколько...