Очередной поворот, и впереди неожиданно объявилась баррикада. Не слишком солидная, только непреодолимая даже на боевой машине, не то что на легковушке, главное же – явно созданная не только бушевавшей когда-то стихией, но и людьми. Связываться с конкурирующей фирмой Воронову не хотелось. Медвежатники там, таежники, амурцы – все они ничем по сути своей не отличались от Черепа. Даже если помогут, потом в итоге окажешься в другом подвале. Нет уж, надо выбираться, а не начинать очередные игры.

К счастью, в сторону отходила узкая старая улочка. Воронов даже названия ее никогда не знал, да и вообще был в здешних местах от силы пару раз. Не тупик, и ладно.

Оказалось – нечто близкое к тупику. Может, тут еще жили, но не убирали явно с самой Катастрофы. Ладно, несколько домов были разрушены, проезжей части это почти не коснулось, однако местами валялись деревья, не распиленные на дрова по нерадивости или еще каким-то причинам. Пришлось сбросить скорость, старательно пытаясь объезжать стволы и ветки.

Головная машина преследователей повторила маневр. Только джипу было полегче, кое-что он мог элементарно переехать, и расстояние сократилось метров до пятидесяти. В боковом окне появилась рука с автоматом, затем ее обладатель. Ждать дальше дед не стал. Пулемет загрохотал, потянуло порохом. Пусть большая часть пуль улетела неведомо куда, часть все-таки попала в цель. Зацепило ли кого, непонятно, только сидевшие в джипе среагировали почти моментально. Машина остановилась, и из нее выпали трое. Пулемет все гремел, хотя так стрелять не стоило.

– Дед! Из машины! – Воронов остановил и сразу вывалился наружу. Перекатом ушел за ствол валявшегося рядом дерева, вскинул автомат. Противники демонстрировали некоторый опыт и не просто лежали, открыли огонь. Пришлось тоже стрелять, больше стараясь прижать врага к земле, чем специально целясь. Надо же дать деду возможность вылезти и не нарваться на пулю! Посвист над головой отнюдь не способствует хладнокровной стрельбе.

Иван наконец-то распахнул дверь. Вылезал он непозволительно медленно для нынешней обстановки. Тут выпрыгивать надо, да возраст помехой. И взял с собой дед сразу все: и карабин, и пулемет. Хорошо хоть, старик наступил ногой на волочащуюся ленту и грохнулся со всем имуществом. Иначе наверняка подстрелили бы, несмотря на прижимающий огонь Воронова.

Боек сухо щелкнул. Капитан распластался за укрытием, заменил магазин. На той стороне воспользовались паузой, и в дерево ударили пули. Другие проносились поверх, и высовываться не хотелось. Пришлось откатиться чуть в сторону. Только на сей раз стрелять наугад офицер не стал. Поймал на мушку одного из противников, выстрелил, с удовлетворением убедился, что попал, и сам едва не схлопотал ответный кусок свинца. Просвистело настолько рядом с головой, что вроде даже обожгло.

Чуть дальше громыхнул карабин Ивана.

– Готов, – расслышал Воронов.

Дед порою браконьерствовал, по его же собственному признанию, и уж полсотни метров расстоянием для него не являлось.

Кто попал в последнего из врагов, было не понять. Стреляли оба, и каждый был не прочь приписать успех себе.

– Дед, с узником что?

– Отмучился, бедолага. Кажись, еще когда выезжали, пуля зацепила.

– Понятно, – равнодушно отозвался Воронов. Когда вокруг столько смертей, очередная не вызывает никаких эмоций. Был бы еще кто близкий… – Прикрой. Пойду посмотрю.

Он помнил о двух отставших автомобилях и после некоторого колебания забрал у Ивана пулемет. Судя по вышедшей части ленты, дед успел израсходовать чуть больше половины патронов. Но все равно более солидное оружие, чем автомат. Хотя и более тяжелое…

Теперь закинуть «ПК» за спину. Хорошо, бушлат толстый и не чувствуется исходящее от ствола тепло. Автомат в руки – и короткая нервная пробежка. Кто-то из противников вполне мог лишь притвориться мертвым и сейчас готовиться к стрельбе в упор. Тогда останется одно: торопливо падать, уходить перекатом в сторону. Но – обошлось.

Преследователей все-таки оказалось четверо. Один так и остался в машине. Мосинские патроны – вещь убойная, пробивают тело навылет, и что там с ним стало, можно было дальше не смотреть. Зато один из выскочивших еще шевелился, пытался вскинуть автомат одной рукой, вторая не двигалась, да и на это движение не оставалось сил.

– Ну что, майор? Как там у Гоголя? Помогли тебе твои ляхи?

– Сволочь… – в глазах Едранцева светилась ненависть.

– Наверное, – не стал спорить Воронов. – Но чести офицерской не ронял. Если интересно: отряд не распадался. Налаживаем жизнь в окрестных деревнях. Электричество появилось, еще кое-что. С бандами боремся. Технику сохранили. Есть надежда, переживем лихолетье. А нет, так хоть уйдем с чистой совестью.