И тут неожиданно мужчина оказался прямо передо мной. Из распахнутого рта рвался рев вроде того, что производит океанский прибой, захлестывая береговую пещеру. Женщина с фарфоровой кожей завизжала, вскидывая руки, — вокруг нее что-то падало, что именно, видеть я не могла. Та же самая сила отшвырнула ее назад. Я услышала треск кирпичей и строительного раствора: ее тело врезалось в какую-то стену и обвалилось на землю.

— Во имя всех Преисподних, что ты творишь? — заорал на нее бог-мужчина.

Я смотрела на него снизу вверх, ошарашенная и наполовину оглушенная. Было видно, как у него на виске бьется жилка, вздутая гневом. Я не могла оторвать от нее глаз: до этого момента я и не знала, что у богорожденных тоже есть кровеносные жилы. Впрочем, как же им не иметь вен? Я не так давно жила в городе, но и то успела наслушаться о божественной крови.

Женщина у стены медленно поднималась, хотя, будь она смертной, полученный удар точно переломал бы ей половину костей. Он и так отнял порядочно сил; она припала на одно колено, только в глазах, устремленных на соперника, горела прежняя ярость.

— Ты не можешь здесь оставаться, — сказал он, чуть поуспокоившись, но по-прежнему страшно разгневанный. — Ты слишком неосторожна. Ты поставила под удар жизнь этой смертной и тем нарушила главнейшее правило!

Женщина издевательски выпятила губу:

— Твое правило…

— Правило, согласованное всеми нами, решившими жить здесь! Никто из нас не желает еще одного Отлучения. Тебя уже предупреждали…

Он вскинул руку — а в следующий миг улица в полном смысле слова кишела богорожденными. Куда бы я ни обращала взгляд, они были повсюду. Большинство похожи на людей, но иные либо сбросили личины, либо не побеспокоились ими обзавестись. Мне на глаза попадалась то чья-то кожа, выглядевшая как металл, то волосы как шерстяная кудель, то ноги с нечеловеческим устройством суставов, то пальцы как гибкие щупальца… Их было не меньше двух, а то и трех дюжин. Они стояли на мостовой, сидели на обочине. Один даже порхал над головами на прозрачных стрекозиных крыльях.

Женщина с фарфоровым лицом наконец поднялась, хотя и держалась на ногах неуверенно. Она обвела глазами божественное собрание, и, судя по выражению лица, ей стало очень не по себе. Однако она угрюмо и гордо выпрямилась, расправляя плечи.

— Так вот как ты дерешься на поединках, — сказала она мужчине.

— Поединок окончен, — ответил тот.

Отошел назад, оказавшись вплотную ко мне, — и, к моему немалому удивлению, наклонился, чтобы помочь встать. Я недоуменно сморгнула, потом нахмурилась: он воздвигся прямо передо мной, заслонив женщину. Я попробовала высунуться из-за его плеча. Мгновением раньше эта тетка чуть не убила меня; должна же я была знать, что там у нее на уме? Однако выглянуть не получалось: мужчина смещался вместе со мной.

— Нет, — сказал он в конце концов. — Незачем тебе это видеть.

— Что?.. — удивилась я. — Но…

Оттуда, куда он не давал мне смотреть, раздался звук, подобный удару огромного колокола, и следом прокатилась воздушная волна. И тотчас же все боги, только что заполнявшие улицу, одновременно исчезли. Когда я наконец смогла высунуться из-за своего защитника, улица перед нами была пуста.

— Ты ее убил, — прошептала я потрясенно.

— Что ты! Мы всего лишь открыли дверь — отослали ее назад в наш мир. Именно от этого зрелища я тебя ограждал.

К моему удивлению, мужчина улыбнулся, и улыбка сделала его невероятно похожим на человека. Я завороженно смотрела на него, а он продолжал:

— Мы стараемся друг дружку не убивать. Это, знаешь ли, расстраивает наших родителей.

Не успев спохватиться, я рассмеялась. Тут до меня дошло, что я вместе с божеством смеюсь его шутке, и я умолкла. Отчаявшись понять, как себя вести, я просто любовалась его удивительно теплой улыбкой.

— Все правильно, Эо?

Не отводя от меня глаз, он возвысил голос, обращаясь к кому-то еще, и я запоздало вспомнила про зеленую женщину. Я нашла ее взглядом, и тут мне было суждено новое потрясение. Зеленокожая — Эо, ведь так ее звали? — улыбалась мне со всей лаской молодой матери, взявшей на руки новорожденное дитя. И еще она сменила цвет кожи: место зеленого занял розовый, неяркий и нежный. Даже волосы стали розовыми.

Пока я таращилась на нее, она кивнула мне, кивнула мужчине, повернулась и пошла прочь.

Некоторое время я провожала ее взглядом, потом замотала головой.

— Полагаю, я тебе жизнью обязана… — сказала я, оборачиваясь к мужчине.

— Поскольку ты оказалась в опасности отчасти из-за меня, будем считать, что никто никому не обязан, — ответил он.

В воздухе послышался негромкий звон, словно ветерок тронул колокольчики, вот только ветра на улице не было. Я в недоумении огляделась, ища источник странного звука, а он продолжал:

— Впрочем, если ты хочешь отпраздновать свое спасение и что-нибудь выпить, я тебя угощу.

Эти слова вызвали у меня новый приступ смеха: я сообразила, к чему он клонил.

— Ты пытаешься клеить всех смертных девушек, которых едва не доводишь до гибели?

— Не всех, — сказал он. — Только тех, которые не удирают с визгом.

И он окончательно потряс меня, коснувшись моего лица прямо под глазом. Я чуточку напряглась, как всегда, когда кто-нибудь обращал внимание на мои глаза. Вот сейчас раздастся неизбежное: если бы не…